На третий день пути склоны холмов стали более пологими, а стволы деревьев, росших теперь куда дальше друг от друга,- более толстыми. Парды пошли быстрее. Незадолго до полудня впереди мелькнул просвет.
— Дорога на Мион! — уверенно заявил проводник.
— Привал! — приказал Керанраон и вместе с воином и десятником Наконом проехал оставшиеся до тракта полмили.
Проводник не обманул.
Оставив у дороги наблюдателя, Керанраон велел разбить лагерь в четверти мили от тракта, на поляне рядом с крохотным ручейком. Он рассчитывал перехватить войско, вызванное им из Сарбура в Далаанг.
— Если они еще не прошли,- сказал он десятнику,- то вряд ли появятся раньше, чем завтра.
— Они заночуют в Мионе,- согласился Након. Он девять лет подряд был телохранителем Керанраона и приобрел право на более вольное обращение.- Там старая крепость и храм Тура с монастырем. Так что до утра обойдемся без наблюдателя.
— Может проехать дозор! — возразил Исполняющий Волю.- Стыдно будет, если нас возьмут, как щенков!
— Шатер ставить? — спросил десятник.
— Нет. Смотри, как летают медовницы. Ночь наверняка будет теплой!
Войско подошло через три часа после восхода. Керанраон напрасно тревожился из-за дозоров — предводитель спешил и, уверенный, что никакая засада не страшна пяти тысячам воинов, выслал лишь передовой отряд в сотню всадников. Керанраон дал сторожевой сотне возможность проехать мимо, а затем двинулся в противоположном направлении.
Гул от движущейся по тракту армии был слышен за милю.
Первыми ехали сарбурские синие латники, тяжеловооруженные всадники с длинными прямыми мечами и копьями длиной в восемь локтей. На их круглых щитах — серебром по сини — герб Сарбура: Спящий Дракон Конга в обрамлении восьми священных мечей остриями наружу. Круглые шлемы воинов венчали вертикальные гребни с волнистым краем, выкрашенным в белый цвет. Мощные парды в стальных наголовниках, спереди и с боков защищенные толстой паутинной тканью, прошитой стальной проволокой, тяжело ударяли землю широкими лапами. Всадники ехали неторопливо, шеренгами по двенадцать, во всю ширину дороги.
Всадники ехали неторопливо, шеренгами по двенадцать, во всю ширину дороги. Любой встречный удар разбился бы о них, как волна о скалу.
Керанраон поставил парда посреди тракта. Золотой Дракон на его кирасе сделал то, что не под силу было бы и десяти тысячам воинов: колонна остановилась. Начальник первой сотни вскинул руки в приветствии.
Керанраон снял с головы шлем.
— Сарбур!!! — дружно рявкнули первые шеренги.
Никто из них не забыл своего прежнего командира.
Пятитысячное войско остановилось со слаженностью опытной корабельной команды: никакого замешательства в рядах.
В шеренгах немедленно образовался проход, по которому навстречу Керанраону выехал сам командующий, Носитель Бронзового Дракона тысяцкий Кэнау. Он поспешно расстегивал ремешки шлема, чтобы предстать перед Исполняющим Волю с непокрытой головой.
— Господин мой! — воскликнул он еще издали, сверкая улыбкой (Кэнау почитал Исполняющего Волю, как старшего брата).- Мы счастливы встретить…- и осекся, сообразив, что соправителю Конга не подобает стоять посреди тракта всего лишь с семью спутниками.
— Я тоже рад, тысяцкий Кэнау! — Мужественное лицо Керанраона осветила ответная улыбка.- Не напрягай зря ум — ты все узнаешь в положенное время. А пока вели повернуть войско: мы возвращаемся в Сарбур!
— Мы? Ты осчастливишь нас своим присутствием, достойнейший?
— Осчастливлю! — И, подъехав вплотную к тысяцкому, прошептал так тихо, чтобы услышал лишь он один: — Рад видеть тебя, Кэнау! Все ли спокойно у нас в Сарбуре?
— Все замечательно, достойнейший! Весь Сарбур выйдет приветствовать тебя… что бы ты ни сделал!
— Посмотрим,- Керанраон улыбнулся, чтобы снять со своего слова нотку сомнения.- Поворачивай войско.
Через несколько часов они въехали в Мион, большой город, выстроенный во времена владычества Империи на берегу священного озера Мио. Говорили, что некогда из него пил сам бог Тур и потому в лесах вокруг Мио до сих пор еще обитают дикие быки, вдвое превышающие домашних размером. На быков этих любили охотиться соххоггои, натаскивая молодых кугурров, прежде чем травить ими более опасную дичь.
Исполняющий Волю и Кэнау остановились в доме Наместника Миона. Сам Наместник, не желая беспокоить своим присутствием столь высоких гостей, переселился в летнюю резиденцию и лишь время от времени присылал гонца: осведомиться, не нужно ли что-нибудь достойным гостям?
Керанраон и Кэнау расположились в небольшом, лишенном окон зале, с единственным выходом и стенами, украшенными тяжелыми тайскими гобеленами. Дверь была открыта, и из комнаты целиком просматривалась пустынная галерея в пятьдесят шагов длиной. Опыт Исполняющего Волю научил Керанраона осторожности.
— На западе — бунт! — сказал он тысяцкому, пробуя языком густое, как мед, черное вино (два золотых «дракона» за кувшинчик).- Ты уже знаешь из моего приказа, что в страну вторглись урнгурцы.
Кэнау кивнул.
— Они — неплохие вояки! — продолжал Керанраон.- Чуть не захватили Дворец!
— О! — воскликнул пораженный тысяцкий.
— Пустое! Я сумел принять меры! Урнгурцы выпотрошили несколько Владений! Ты знаешь, их не взять только ленивому! Думаю, иноземцы и на Далаанг бросились, ошалев от собственных удач. И знаешь, Кэнау, у них был шанс! — Керанраон пригубил, просмаковал вино и продолжил с усмешкой: — Старый Луасай перетрусил и отправил наших солдат выручать норы красноглазых! А урнгурцы, не будь дураки, взяли их врасплох на дороге и раздавили, как недозрелый орех! Чего еще ожидать от старого Кадиана, которому Луасай и Унар доверили войско? Урнгурцы ударили на них сверху, вздрючили как надо и на хвостах их пардов примчались в Далаанг, голый, как лобок сарбурской потаскухи!