Оба купца, которых ссыльные взяли с собой, получили противоядие еще по дороге. Им растолковали, что от них требуется. Поняв, что их жизни и собственности ничто не угрожает, если они согласятся доставить ссыльных в один из портов Империи, купцы успокоились. Конечно, им было немного не по себе: из фургонов за ними следили изготовившиеся арбалетчики. Но погрузка — привычное и приятное дело. Особенно если предвкушаешь барыш.
Сотник, оставшийся лежать на нарах в дощатом бараке лагеря ссыльных, был в городе третьим по значению лицом и единолично отвечал за своих солдат. Поэтому если кто-то и увидел бы, как стражники садятся на корабли, то вряд ли стал бы вмешиваться.
В сгущающихся сумерках парусники вышли из залива. Никакого разрешения для этого не требовалось: здесь не Фаранг!
Суда вышли из залива, и вот тут случилось необычайное.
Легкий ветерок со стороны моря вдруг сменился мощным, почти штормовой силы ветром, погнавшим суда на юго-запад, вдоль береговой линии. Нечего было и думать о перемене курса. Лавировать так близко от скалистого берега смертельно опасно. Кроме того, даже с убранными парусами рангоуты трещали от напряжения. Северо-запад оказался так же недостижим, как сияющее звездами южное небо. Удивительно, что море вокруг оставалось спокойным.
Люди столпились на палубах, словно надеясь увидеть в сгущающейся позади темноте саму Морскую богиню, поднявшую этот странный ветер.
— Ты? — вполголоса спросил мнимый Нор у мнимого купца.
— Я,- ответил маг.- Ты не поплывешь на север, светлейший. У тебя другая судьба!
— Я приму ее,- сказал молодой воин и вздохнул.- Я помню, что сказали кости!
— Утешься! — промолвил маг, и Нор услышал его сухой смешок.- Те, кто наследует тебе, Ролф, сын Асхенны, сочтут тебя величайшим из героев, а твой народ, народ, который создашь ты… О! Таким народом можно гордиться! Но знай: выбор у тебя есть!
— Я сказал, что приму свою судьбу! — надменно проговорил светлорожденный.
— Не сердись, светлейший! — сочувственно сказал маг.- Важно, чтобы ты принял ее добровольно, а не потому, что некий маг вздумал побаловаться с воздушной стихией! Ты — сын своего отца!
— Хорошее начало для легенды! — заметил сын Асхенны.
— Так и есть. Ты плывешь на Юг. Как и подобает герою.
— Я должен сказать своим людям! — вдруг вспомнил северянин.- Как я понял, им тоже придется стать героями?
— Придется! Но сказать им об этом ты еще успеешь: вы теперь не расстанетесь!
— И что нас ждет?
— Я покажу тебе место, которое станет вашим домом!
— Купцы! — сказал светлорожденный.- Я поклялся: если они помогут, то вернутся домой!
— Они вернутся! — пообещал маг.- То, что сказал я, касается только тебя и твоих людей. И еще тех, кто придет к вам позже.
— Но объясни…
— Успею,- Нор, нет, Ролф Асенар, опять услышал сухой смешок.- Когда корабли уйдут, я останусь с вами. Иначе не будет никакого народа — вы погибнете прежде, чем научитесь выживать.
— Приятно слышать! — усмехнулся светлорожденный.- Только ты ошибся, маг! Не будет никакого народа. И вряд ли кто-то наследует мне!
— Почему, светлейший?
— Ты мог заметить: среди нас нет женщин! Или вы, маги…
— Нет! Я сказал тебе: корабли уйдут. Но это — не все!
— Что же еще?
— Они вернутся!
Юг. Гибельный лес. Тысяча одиннадцатый год
по исчислению Империи. За год до прихода Освободителя
«…Вот история, поведанная мне Троем-Странником. Что было далее со светлейшим Тордом, сыном Асхенны и теми, кто последовал за ним, мне неведомо. Но ведомо, что свершилось задуманное мудрыми и полтора века спустя в самом сердце Гибельного Леса был зачат и рожден тот, о ком было сказано. И текла в его жилах чуждая злу благородная кровь доблестного Асхенны».
И текла в его жилах чуждая злу благородная кровь доблестного Асхенны».
Готар Глорианский. История рода Асенаров. Глава Разбуженный дракон, тайная, не вошедшая в опубликованные летописи
Рассвет, серый и влажный, тяжело пробивался сквозь бледно-розовые жгуты лиан над Окраинной Топью. Зодчий Тилод… Нет, тот, кого полгода назад называли зодчим Тилодом, а здесь имя его было — Несмех, не вставая, потянулся рукой, зачерпнул теплую, пахнущую тиной воду, ополоснул липкое от пота лицо. Плавучий островок под ним качнулся, скверно запахло болотным газом. Несмех сел. Движение его спугнуло крупную лягву на соседнем островке. Сильно оттолкнувшись задними лапами, лягва плюхнулась в воду. Несмех извлек из ножен меч. За ночь лезвие тронула ржавчина, и Несмех провел по клинку пучком мха. В животе было пусто. Он с сожалением вспомнил о только что сбежавшей лягве.
«Нужно трогаться»,- решил Несмех и встал на колено.
Островок заплясал на гладкой воде.
Кожа ладоней разбухла от сырости.
«Ничего,- подумал Несмех.- Попадется прогалина — погреюсь на солнышке!»
Он взял шест, легкий тростниковый ствол, и погнал островок в сторону восхода. Голод, напоминая о себе, снова куснул желудок. Севернее, там, где Окраинная Топь переходила в липкую грязь между корнями деревьев, Несмеху не пришлось бы страдать от голода. Зато здесь безопасней. Эх, жаль, что у него нет лука! И жаль, что здешняя древесина не годится даже для дротика!