— Ты все продул? — Я расхохотался так, что мне пришлось опуститься на стул, в довершение всех бед я промахнулся и уселся прямо на пол. — Ты все продул? Сколько же ты играл, Локи? Год? Два?
— Два дня и две ночи, — смущенно сказал Лонли-Локли, — но партия в «Крак» редко занимает больше дюжины минут, так что…
— А, ну тогда другое дело! — Я снова расхохотался. — Что касается меня, то у меня осталось три короны и какая-то мелочь… Ничего, жить можно! У меня большой опыт экономного существования… В крайнем случае просто убьем кого-нибудь, и вся недолга, или пойдем воровать… Ты умеешь воровать, сэр Шурф? Уверен, что умеешь!
— Да, не слишком сложный фокус, — важно кивнул Лонли-Локли, — но не думаю, что это будет корректно. Мы ведь служим закону, если ты не забыл.
— Ах, ну да! — Я уже не мог остановиться, кажется мой измочаленный чудесами организм давно подыскивал хороший повод для небольшой истерики. — Ты — прелесть, сэр Шурф, ты просто молодец! А я-то, дурак, уже собирался грабить ювелирную лавку! Ладно, будем жить скромно.
У честной бедности есть свои преимущества, во всяком случае, я прочитал кучу книг, где так говорилось…
— Ты очень великодушный человек, Макс. — Сказал Лонли-Локли. — Я полагал, что у тебя есть серьезный повод быть недовольным.
— Я вовсе не великодушный. Просто у меня полно проблем поважнее, а кроме того… Кроме того, я сам виноват. Какой вурдалак меня дернул угощать тебя неизвестно чем?!
— Твое угощение доставило мне огромное удовольствие, — заметил этот изумительный парень, — человеку просто необходим отдых от самого себя, хотя бы время от времени… Насколько я понимаю, ты не можешь доставать это изумительное средство, когда пожелаешь?
— Честное слово, не могу! Ты же помнишь, как я сам тогда удивился…
— Понимаю. Но если когда-нибудь… Если верить твоим словам, ты не любишь прибегать к этому способу отрешения, так что… Словом, не выбрасывай эту штуку, а припрячь для меня. Возможно когда-нибудь, через несколько дюжин лет…
— Ну, через несколько дюжин лет, надеюсь, я смогу раздобыть все что угодно! — Самоуверенно заявил я. — А ты не захочешь повеселиться раньше?
— Магистры с тобой, сэр Макс! Как можно! Человек не должен пренебрегать возможностью отдохновения, но недопустимо прибегать к нему слишком часто!
— Учту! — Весело сказал я. — Какой ты мудрый, сэр Шурф, с ума сойти можно… Ничего, если я посплю на этом диване? Я к нему уже как-то привык, а в спальню я так ни разу и не поднялся. Нет у меня сил обживать еще одно новое место… Разбуди меня часа через два — три. Думаю, что после такой порции бальзама этого будет вполне достаточно, а у меня, кажется, куча дел… Или нет?… — На этих словах я закрыл глаза и распрощался со всеми Мирами: никаких снов, только один бесконечно длинный миг полного покоя.
Когда я проснулся, в гостиной было почти темно. Окна серели скаредным сумеречным светом, толстая зеленоватая луна уже начала свое триумфальное восхождение над горизонтом… Я ошеломленно огляделся. Лонли-Локли неподвижно замер в кресле-качалке, кажется, он был занят своей знаменитой дыхательной гимнастикой.
— Что же ты, сэр Шурф? — Растерянно спросил я. — Я же просил меня разбудить! Неужели ты научился быть рассеянным?
— А я тебя будил, — отозвался Лонли-Локли, — через три часа, как ты и просил. Никогда не предполагал, что ты умеешь так изощренно ругаться…
Признаться, я не понял более, чем половину слов, но я их записал. И был бы весьма тебе обязан, если бы ты разъяснил мне их значение…
— Записал?! — Изумился я. — Грешные Магистры, что же я нес? Даже любопытно… Ну-ка, давай твой список!
— В комнате довольно темно… — С сомнением сказал Шурф. — Наверное нам следует зажечь лампу.
— Не нужно, я разберу. Я еще не настолько проснулся, чтобы спокойно реагировать на яркий свет. — Я с любопытством взял аккуратную маленькую картонку, где изумительно ровным крупным почерком Лонли-Локли было написано… Мне стало не по себе. Это же надо! В жизни не подозревал за собой ничего подобного: некоторые словечки я не употреблял и в худшие минуты своей дурацкой жизни. — Ой, Шурф, мне ужасно стыдно! Надеюсь, ты понимаешь, что я так не думаю…
— Тебе не стоит утруждать себя извинениями, Макс. Я прекрасно знаю, что во сне человек может сказать все что угодно. Но мне действительно интересно, что означают эти странные слова.
— Ладно, — сказал я, — сейчас быстренько умоюсь, мы пойдем куда-нибудь поужинать… Честное слово, мне просто необходимо выпить для храбрости, если ты хочешь услышать настоящий перевод, а не жалкие попытки припудрить кошмарную правду!
— Это весьма разумное предложение, — кивнул Шурф, — признаться, я весьма голоден.
— А наши последние гроши у меня в кармане! — Ехидно улыбнулся я. — Какое свинство с моей стороны! Ничего, сейчас мы это исправим!
Через полчаса мы уже сидели в «Старом Столе», где я не так давно отлично позавтракал. Оказалось, что вечером это место становится еще более милым и уютным… В любом случае, в «Деревенском Доме кое-кто уже насиделся на всю оставшуюся жизнь, а больше ничего приличного поблизости от дома, если верить лекции нашей квартирной хозяйки, не имелось… Что касается «Сельской кухни», туда я пойду попозже… и один. Кажется, в эту игру я был должен играть без Шурфа, что бы там я сам по этому поводу не думал!