— Он называл милорда по имени? — поинтересовался Эльвинг.
— Совершенно верно. Он сказал, что скакал за вами от самого Амстера.
Та-а-к. Хорошо запутали следы, называется. Минуточку! Догадка, мелькнувшая у меня, была слишком невероятна. Не может быть!
— Если этот мальчишка тот, о ком я думаю, то я не знаю, что с ним сделаю!
Эльф непонимающе посмотрел на меня. Потом, кажется, тоже понял.
— Рон! Вот, значит, по какому делу он ушел! Вот паршивец!
Мы, не сговариваясь, метнулись мимо ошеломленного слуги и выскочили на улицу. Это, действительно, был Рон. Он стоял около гостиницы, держа за уздцы боевого коня. Интересно, где он его взял? Мальчишка был в той же одежде, в которой я видел его в последний раз. Только сейчас она была помята и испачкана. Его волосы опять растрепались.
Его волосы опять растрепались. Да и сам он выглядел не лучше. Ему в последнее время явно приходилось питаться не очень сытно. Но глаза смотрели с прежним вызовом, хотя смотреть он предпочитал куда угодно, только не на нас.
— И как ты это объяснишь, молодой человек? — сердито спросил я его.
— Молодой человек, — фыркнул этот нахал, передразнивая меня. — На себя-то посмотри.
Действительно, сам я был ненамного старше. Но сейчас это не имело никакого значения, тем более, что я рыцарь.
— Ты мне брось передразниваться, а то сейчас мигом дразнилку твою на место поставлю. Объясни мне по-хорошему: Что!? Ты!? Здесь!? Делаешь!?
Рон отвернулся.
— Я решил отправиться с вами.
— Ах, он решил! Нас ты, конечно, не спросил! Ты просто решил и отправился?!
Эльвинг успокаивающе положил руку мне на плечо.
— Подожди. Так мы никогда не разберемся. Пошли в комнату, там и поговорим. А то здесь уже любопытные начинают собираться.
Эльф молча указал слуге, стоявшему неподалеку, на коня Рона и тот поспешно повел его на конюшню.
Эльвинг взял Рона за руку и отправился в гостиницу.
Я, мысленно припоминая все известные мне ругательства, двинулся следом. Эльвинг был прав — спорить на улице не стоило.
Рон, прежде чем скрыться за дверью, посмотрел на меня, потом опустил голову и вошел в гостиницу.
Войдя в комнату и закрыв за собой дверь, я уже готов был разразиться грозной тирадой. Но Эльвинг, бросив на меня предупреждающий взгляд, спокойно спросил:
— Объясни свой поступок.
— А че объяснять-то? Я решил с вами поехать.
— Подвиги совершать?! — Я все-таки не выдержал. — А ты не подумал о своих родителях? Ведь они, наверное, места себе не находят! — Тема родителей в последнее время стала для меня чрезвычайно острой.
Рон напрягся.
— У меня нет родителей. Меня маленьким подкинули в дом мельника.
— А… извини, я не знал. — Моя злость мигом пропала. — Но мельник-то, наверное, тоже волнуется.
— Волнуется?! — голос Рона сорвался, в глазах заблестели слезы обиды. Прерывисто и зло он зачастил: — Да он ничем, кроме денег, не интересуется! Думаешь, я себе деньги взял, те, которые ты мне дал? Все ему отдал! Я там у него как раб был. С утра до ночи! А чуть не по его, то вот! — Рон задрал рубашку. Поперек спины шли рубцы старых шрамов. — Он порет и еще говорит, что добра желает! Мол, разума мне добавляет, и я ему за это еще спасибо должен говорить! Я несколько раз от него сбегал, но меня ловили. А он только смеется. Потом сказал, что отпустит меня, если я расплачусь с ним за все то добро, что он для меня сделал. И потребовал двести терхемов, а это пять кун! Где я их мог взять? За работу он мне не платил. Только воровать оставалось! Я знал, что он только этого и добивается. Но я не воровал! Я по ночам отправлялся на заработки и копил эти пять кун! Я зарабатывал, где только мог! Но разве можно было мне собрать такую сумму? Тем более, что мельник постоянно брал с меня плату за хлеб.
К концу рассказа слова шли вперемежку со слезами. Уже не сдерживаясь, Рон опустился на пол и разревелся.
— Я не мог там больше оставаться! Лучше с вами, чем с ним. Я швырнул ему в лицо его серебро… Он думал, что я их украл.
Я его пытался переубедить, но он не поверил и отвел к стражникам. Но тот офицер, который пришел тебе на помощь, выставил его за дверь. Сказал, что я честно заработал и сказал, что он должен верить мне. Вот! Он страшно разозлился, а я убежал. И больше к нему не вернусь! — Рон говорил все тише и тише, а потом совсем замолчал. Только плечи тряслись от рыданий.
Эльвинг осторожно взял его за плечи и усадил на кровать. Я тоже присел на краешек.
— Рон, ты совершенно не представляешь, куда мы направляемся. Это очень опасно. Может тебе в Амстере было плохо, но там тебе не угрожает смертельная опасность.
— Плевать!
— Да послушай же! Поверь, у тебя все наладится. Ты уже ушел от того негодяя, у которого жил. Ты получил грамоту и теперь можешь свободно вступить в любую гильдию.
— В гильдию принимают с шестнадцати лет, а что мне до этого делать?
— Но с нами очень опасно. А ты, я уверен, сможешь найти себе дело. Давай так: я сейчас дам тебе денег, и ты отправишься обратно в Амстер…
— Я не вернусь!!! Если ты меня сейчас прогонишь, я буду идти за вами!
— Рон, — заговорил эльф. — Мы сейчас направляемся в Тевтонию. У тебя боевой конь, и с крестьянской клячей его не спутаешь. Ты знаешь, что в Тевтонии делают с конокрадами? Их вешают. И твой возраст тебя не спасет.