— Пол.
— Вы хороший человек. Пол. Но вам слишком одиноко в вашей квартире, вы знаете, что я имею в виду. Мне тоже было одиноко в Кубер-Пиди, перед тем как мы приехали в Аделаиду, так что я знаю, я знаю. Сидишь дома весь день, дети в школе, только бэби и я — Люба была тогда бэби, — и у вас, знаете, негатив. Так, может быть, у вас тоже негатив в вашей квартире. Ни детей, никого. Очень…
— Очень мрачно?
Она качает головой.
— Я не знаю это — что вы говорите. Вы хватаете. Хватаете что угодно. — Одной рукой она показывает, как хватают.
— Цепляюсь за соломинку, — предполагает он.
Она впервые дала понять, что ее английский недостаточен, чтобы выразить все, что она думает. Если бы только он говорил по-хорватски! Возможно, по-хорватски он смог бы петь от сердца. Слишком поздно учиться? Может ли он найти учителя здесь, в Аделаиде? Урок первый: глагол «любить».
— Во всяком случае, Элизабет может жить с вами, тогда вы забываете Марияну. Забываете также крестного отца. Это нехорошая идея, крестный отец, не реалистичная. Потому что где же он живет, этот крестный отец? Вы хотите, чтобы крестный отец приехал жить в Наррапинга-клоуз? Не реалистично — вы понимаете?
— Я никогда не просил о том, чтобы приехать к вам жить.
— Вы приходите тут жить, где вы тогда спите? Вы спите в кровати Драго? Где спит Драго? Или вы хотите спать со мной и Мэлом — два мужчины, одна женщина? — Она прыскает со смеху. — Вы этого хотите?
Он не может засмеяться. У него пересохло в горле.
— Я бы мог жить у вас во дворе, за домом, — шепчет он. — Я мог бы построить сарай. Я мог бы жить в сарае у вас во дворе и наблюдать за вами. За всеми вами.
— О’кей, — поспешно произносит она, — довольно разговоров. Элизабет приходит жить с вами, она все устроит, прогонит мгу.
— Мглу.
— Мглу. Смешное слово. В Хорватии мы говорим: ovaj glumi; это не означает мглу, не означает, что он мрачный, нет, означает, что он притворяется, он не по-настоящему.
Но вы не притворяетесь, нет?
— Нет.
— Да, я это знаю. — И, к его удивлению, а возможно, и к своему собственному, она поднимается на цыпочки и целует его, два раза, по разу в каждую щеку. — Давайте, теперь мы идем вниз.
Глава 30
Элизабет Костелло не одна в гостиной. Над ней стоит странная фигура: человек в мешковатом белом рабочем халате, голова скрыта чем-то вроде холщового ведра. Кажется, этот человек что-то говорит, но слов его не разобрать.
Марияна быстро проходит по комнате.
— Zaboga, zar opet! — восклицает она со смехом. — У него зацепились волосы! Каждый раз, как он надевает это, — она показывает на странный головной убор, — его волосы цепляются, и тогда я должна… — Она шевелит пальцами, как будто отцепляет.
Она берет мужчину за плечи — это Мирослав, — поворачивает кругом и начинает отцеплять маску от его длинных волос. Наконец маска снята, и появляется лицо Мирослава, раскрасневшееся от жары. Кажется, он в прекрасном расположении духа.
— Это пчелы, — объясняет он. — Я переносил ульи.
— Мой муж — пчеловод, — говорит Марияна. — Вы знакомы с моим мужем? Это миссис Костелло, она друг мистера Реймента, Мэл.
— Здравствуйте, Мэл, — обращается к нему Элизабет Костелло. — Элизабет. Я слышала о вас, но никогда не видела, так сказать, живьем. Вы разводите пчел?
— Это что-то вроде хобби, — отвечает Мэл, или Мирослав.
— Мой муж, его семья всегда разводит пчел, — вставляет Марияна. — Его отец, а до того — дедушка. Так что он тоже разводит пчел, здесь, в Австралии.
— Всего несколько ульев, — говорит Мэл. — Но мед хороший, в основном от эвкалиптов. С привкусом эвкалипта.
Непринужденность в обращении этих двоих друг с другом говорит обо всем, а также смех Марияны и ее руки у него в волосах. Эти супруги вовсе не чужие друг другу. Напротив, они близки. Близкие отношения, ссора время от времени, балканский стиль, чтобы придать остроту: обвинения, взаимные упреки, бьются тарелки, хлопают двери. Затем — раскаяние и слезы, после которых — страстные объятия в постели. Если только вся эта история с побоями и бегством к тете Лиди не была ложью. Но почему? Может ли он быть объектом заговора, которого не понимает?
— Очень жарко в рабочем халате, — говорит Мэл. — Пойду переоденусь. — Он делает паузу. — Вы пришли посмотреть велосипед?
— Велосипед? — переспрашивает он. — Нет. Какой велосипед?
— Нам бы ужасно хотелось взглянуть на велосипед, — вклинивается в разговор Элизабет. — Где он?
— Он не закончен, — объясняет Мэл. — Драго некоторое время над ним не работал. Нужно доделать пару вещей. Но вы можете взглянуть, раз уж вы проделали весь этот путь. Он не будет против.
— Нам бы очень хотелось, — отвечает Элизабет. — Пол надеялся на это.
— Тогда идите. Я с вами встречусь на улице. Они выходят из дома. К ним присоединяется Мирослав. На нем шорты, футболка с яркой надписью и сандалии. Он открывает дверь гаража. Там стоит знакомая красная машина, а рядом то, что Мирослав называет велосипедом.
— Боже мой! — восклицает Элизабет. — Какая странная штуковина! Как она работает?
Мирослав выкатывает эту необычную конструкцию из гаража. Потом с улыбкой поворачивается к нему:
— Может быть, вы сможете объяснить.