Это был милый обычай — заглянуть запросто, по-соседски. Будет жаль, если этот обычай отомрет.
Но Элизабет Костелло не оказывает ему поддержки. Элизабет Костелло откинулась на спинку стула, прикрыв глаза, погруженная в свои мысли. Слава богу, тут нет Любы, которая сверлила бы его взглядом.
— Только полиция приходит стучать в дверь, — не успокаивается Марияна. — Если вы сначала звоните по телефону, говорите, что приедете на чай, тогда вы никого не пугаете, как полиция.
— Вас напугали. Да. Простите. Нам следовало позвонить.
— Я согласна, — вмешивается в разговор Элизабет, очнувшись. — Нам следовало позвонить. Да, это нам следовало сделать. Это наша ошибка.
Молчание. Конец схватки? Он определенно проиграл. Но почетное ли это поражение, достаточно ли почетное, чтобы получить возможность отыграться, или он разбит наголову?
— Вы хотите такси? — спрашивает Марияна. — Вы хотите вызвать такси?
Он и Костелло обмениваются взглядами.
— Да, — отвечает Элизабет Костелло. — Если только Полу нечего больше сказать.
— Полу больше нечего сказать, — подтверждает он. — Пол приехал в надежде получить назад свою собственность, но сейчас Пол сдается.
Марияна встает и делает повелительный жест.
— Пошли! — говорит она. — Вы хотите посмотреть, какой Драго вор, я вам покажу.
Он пытается подняться с дивана. Хотя она видит, каких усилий ему это стоит, она не бросается помочь. Он переводит взгляд на Элизабет Костелло.
— Ступайте, — говорит Элизабет Костелло. — Я останусь здесь и переведу дух перед началом следующего акта.
Он с трудом выпрямляется. Марияна уже на полпути к лестнице. Он следует за ней, вцепившись в перила, осторожно передвигаясь со ступеньки на ступеньку.
«Посторонним вход воспрещен, — гласит бросающаяся в глаза надпись на двери. — Это касается Вас».
— Комната Драго, — поясняет Марияна и распахивает дверь.
Вся мебель в комнате из светлой сосны: кровать, письменный стол, книжный шкаф, столик для компьютера. В комнате идеальная чистота и порядок.
— Очень славно, — говорит он. — Я удивлен. Когда Драго жил у меня, он не был таким аккуратным.
Марияна пожимает плечами.
— Я говорю ему: мистер Реймент позволяет тебе устраивать беспорядок, чтобы ты его любил, но здесь ты не устраивай беспорядок, нет необходимости, здесь дом. Я также говорю ему: если ты хочешь идти в морской флот, хочешь жить в подводной лодке, учись быть аккуратным.
— Верно. Чтобы жить в подводной лодке, нужно поддерживать порядок. А Драго этого хочет — жить в подводной лодке?
Марияна снова пожимает плечами:
— Кто знает. Молодой. Еще ребенок.
Его собственное мнение относительно Драго, которое он не оглашает, заключается в том, что, вероятно, он поддерживает в комнате порядок как на корабле только потому, что у него над душой стоит мать. Марияна Йокич очень даже может внушить робость, когда этого захочет.
На стене над кроватью Драго прикреплены три фотографии, увеличенные до размеров плаката. Две из них Фошери: группа старателей; женщины и дети в дверях хижины из ветвей. Третья, цветная, запечатлела восемь гибких мужских тел в тот момент, когда они замерли в воздухе, перед тем как нырнуть в бассейн.
— Итак, — произносит Марияна.
Уперев руки в бока, она ждет, чтобы он заговорил.
Он подходит поближе и рассматривает вторую фотографию. К телу маленькой девочки с грязными ручками приставлена голова Любы, ее темные глаза его буравят. Монтаж не очень удачен: поворот головы не соответствует положению плеч.
— Всего лишь игра, — замечает Марияна. — Ничего серьезного.
Монтаж не очень удачен: поворот головы не соответствует положению плеч.
— Всего лишь игра, — замечает Марияна. — Ничего серьезного. Всего лишь картинки. Игра с картинками на компьютере. Кто же тут вор? Современная игра. Изображения — кому они принадлежат? Вы хотите сказать: я навожу на вас камеру, — она тычет пальцем ему в грудь, — я вор, я краду ваше изображение? Нет, изображения ничьи — ваше изображение, мое изображение. Это не секрет — то, что делает Драго. Эти фотографии, — она машет в сторону фотографий на стене, — все на его веб-сайте. Любой может посмотреть. Вы хотите посмотреть на веб-сайт?
Она делает жест в сторону компьютера, который тихонько жужжит.
— Пожалуйста, не надо, — отмахивается он. — Я ничего не понимаю в компьютерах. Драго может делать какие угодно копии, мне все равно. Я просто хочу получить обратно оригиналы. Оригинальные снимки. Те, которых касалась рука Фошери.
— Оригиналы. — Внезапно она улыбается, довольно добродушно, словно до нее доходит: раз он не разбирается в компьютерах и в том, что такое оригинал, то он настаивает на своем не из упрямства, а потому что дурак. — О’кей. Когда Драго придет домой, я спрошу у него про оригиналы. — Она делает паузу. — Элизабет, — продолжает она, — она живет теперь с вами?
— Нет, у нас нет таких планов.
Она все еще улыбается.
— Но, может быть, хорошая идея. Тогда вы не один, когда случится… ну, знаете… несчастный случай.
Она снова делает паузу, и в это время до него доходит, что, наверное, она привела его наверх не только для того, чтобы показать картинки Драго.
— Вы хороший человек, мистер Реймент.