— Как будет угодно вашей милости, леди Мэшем, — голос его был ровным и невозмутимым.
«Умеет достойно проигрывать, сволочь — тут ничего не скажешь…»
Шалика, вскочившая было при упоминании такой суммы, вздохнула сокрушённо, и села мимо кресла.
«Умеет достойно проигрывать, сволочь — тут ничего не скажешь…»
Шалика, вскочившая было при упоминании такой суммы, вздохнула сокрушённо, и села мимо кресла.
— Ой, синячище на бедре будет!…! — ругнулась она в сердцах, потирая весьма соблазнительное, на мужской взгляд, место пониже спины. — Ну и шуточки же у вас, право…
— Дон Карлос, будьте так любезны к даме — принесите. Вы знаете, что, и где оно лежит, — Линн вела свою партию с непробиваемо железной уверенностью человека, чувствующего, что дело всенепременнейше выгорит.
— Барон, — ошарашено произнёс господин Эккер севшим голосом. — Вы отдаёте себе отчёт?…
Воцарилось некоторое молчание, во время которого всё ещё сомневающаяся Шалика украдкой потирала ушибленное место и посматривала на лица присутствующих. На холодное и невозмутимое лицо некромансера, откровенно вытянутое от изумления — господина Эккера. На задумчивое тётушки Фло и недвусмысленно ликующую мордашку девушки.
В это время из комнаты Линн вернулся Карлос. Он чуть беззаботнее, чем следует, опустил свою тяжёлую ношу на золочёный столик, да так, что в ножке того что-то слегка хрупнуло. Не спеша, с чуть скучающим видом, словно каждый день только и делает, что лопатой швыряет золото миллионами, он развязал и высыпал на стол содержимое всех мешочков и кармашков.
— Прошу удостовериться, благородные дамы и господа, — железному спокойствию молодого кабальеро позавидовали бы многие.
Кроме, разумеется, тех, кто знал, что для барона-чернокнижника такая потеря значит весьма и весьма мало. Надеюсь, никого не надо убеждать, что в заначке у каждого уважающего себя волшебника всегда найдётся мешочек-другой, а то и сундук золота — или на худой конец, шкатулка с драгоценными камнями? А уж к чёрным магам золото так и липнет.
Вот так…
Шалику вовсе не надо было учить оценивать такое зрелище на подлинность или примерное количество — бросив на стол один-единственный взгляд, она получила поощряющий кивок Линн, и тут её прорвало — от радостного вопля едва не рухнула потемневшая старинная люстра, а радостная пляска вприсядку с выходом из-за камина привела в неистовый восторг всех присутствующих.
Эккер взял под локоток барона и шустро увлёк чуть в сторону, но его остановило язвительное замечание сияющей Линн:
— Больше двух — только вслух!
Ну что ты будешь делать с этой строптивой девчонкой — мало того, что пол-Крумта на уши поставила, ещё и тут фортели выкидывает! — досада была прямо-таки разлита на лице почтенного колдуна. Но на выручку неожиданно пришёл сам барон:
— Да что вы мнётесь, господин Эккер? Словно неопытная монашка в объятиях драгуна, право. Неужто вам, как лицу насквозь официальному, надо объяснять, как важно сейчас оживить торговлю и экономику Крумта? А большие дела с маленькими деньгами не делаются — Линн… прошу прощения — леди Мэшем полностью права.
— Шалика, а давайте устроим маленький пир — выздоровление меня, да и удачная сделка, опять же… — Линн горела как в лихорадке — её несло .
Она была чарующе обворожительной, милой и непосредственной — эдакий ангелочек в юбке, если воспользоваться словом и понятием из религии Единого Бога. И в то же время дерзкой и весёлой. Непринуждённо перешучивалась с тётушкой Фло, легонько — словно чувствуя грань светских приличий — флиртовала с Карлосом. Весело и чуточку почтительно щебетала с почтенным Эккером. И со стальным блеском холодных глаз улыбалась барону. Вернее — чернокнижнику, ибо это она себе отныне не позволяла забыть ни на сетанг.
И даже впервые в жизни отважилась на глоток вина — охлаждённого, белого шипучего Aedorne с виноградников знаменитой вдовы Мумм.
И даже впервые в жизни отважилась на глоток вина — охлаждённого, белого шипучего Aedorne с виноградников знаменитой вдовы Мумм.
Вечерело. Набравшись смелости над бескрайними равнинами моря, вольный ветер пролетал над устьем широкой реки и терял свою силу, разбиваясь на бесчисленные игривые потоки меж домов и башен Сарнолла. Мягко обнимал их, вздымая занавески и колыхая флаги, заставляя лениво трепетать паруса в гавани и протирать глаза от пыли прохожих. И всё же — здесь он уже был укрощён, и стал ласковым, тёплым, разве что слегка шаловливым ветерком.
Линн и Карлоса в конце концов нашли — на крытой наружной галерее, опоясывающей большой дом в виде буквы П по внутреннему дворику. Парочка целовалась взахлёб, укрывшись в густой тени, и явно не видела и не слышала ничего на свете. Да и не очень-то к тому порывалась, по правде-то говоря.
— Молодые люди, ну есть же какие-то правила приличия, — пожилая волшебница произнесла это строгим голосом и сердито поджала губы — хотя глаза её смеялись. — Аппетит себе не испортили? Тогда пошли ужинать, а потом обсудим завтрашнюю поездку.
Ужин прошёл весело, тем более что кормили в доме Шалики на славу. После еды, когда всех охватило благодушное и чуточку ленивое настроение, обсуждение переехало в длинный высокий холл, со стен которого взирали многочисленные кабаньи, оленьи и ещё Падший знает чьи головы — покойный дядюшка был заядлым, я вам скажу, охотником и щедро украсил трофеями свой кабинет. А уж потом их перенесли в холл в качестве весьма живописных украшений.