Старый кузнец вздохнул. А затем посмотрел на девчонку.
— Линн, не отпирайся, ты ведь давно готовилась удрать. Не знаю, как Сопля — а я с тобой.
Парнишка, не дождавшись, пока та ответит, привычно шмыгнул носом и зыркнул исподлобья.
— А чо я, хуже всех, что ли? Мне тоже к палачу неохота…
Линн улыбнулась, благо в тени Моста этого никто не мог заметить. Какие же предсказуемые эти мужчины! Стоит только чуть напеть, да подтолкнуть в нужный момент — и нате, пожалте вам! Вслух же она хрипло от волнения и под воздействием до конца не вышедшего из тела зелья распорядилась:
— Зугги, давай к пристани, где большие лодки.
Кузнец пару сетангов раздумывал, потом согласно кивнул головой. Уже разворачивая плоскодонку уверенными, сильными, но неслышными гребками, он одобрительно проворчал:
— И то дело — на большой лодке можно выйти в устье. А там вдоль берега, а то и на Острова податься. Даже если погоню снарядят — надо ещё найти нас, а не токмо догнать. Лишь бы у нас сил грести хватило…
Однако на лодочной пристани, мимоходом сковырнув замок с цепи, удерживающей вместительную крутобортую шлюпку, девчонка зачем-то потребовала, чтобы Сопля загрузил в неё десяток-другой булыжников с насыпи.
А там вдоль берега, а то и на Острова податься. Даже если погоню снарядят — надо ещё найти нас, а не токмо догнать. Лишь бы у нас сил грести хватило…
Однако на лодочной пристани, мимоходом сковырнув замок с цепи, удерживающей вместительную крутобортую шлюпку, девчонка зачем-то потребовала, чтобы Сопля загрузил в неё десяток-другой булыжников с насыпи. На вполне резонный вопрос, какого рожна он станет это делать, Линн столь же резонно ответила, что думает и решает тут она — как более хитрая.
— А ты давай, да не грохочи каменюками-то.
Пожав плечами, тот молча принёс и уложил на дно шлюпки требуемое. Но напарница отрицательно покачала головой, когда Зугги вознамерился перегрузить скромные пожитки и перебраться туда же сам.
— Давай на середину реки, старый…
И, едва оба берега почти чёрной в ночи Изели стали одинаково далеки, она сделала знак Зугги — хватит.
— Послушайте — завтра, когда обнаружат наше исчезновение, а потом и пропажу большой лодки — где нас станут искать?
— Ясно дело, в устье. Против течения на такой не выгребешь, тем более втроём. — Сопля хмуро уставился на девчонку, ожидая очередного подвоха.
Та усмехнулась, поглаживая задремавшую на плече дрорду.
— Вот и пусть ищут. Зугги, продырявь ту лодку, чтобы потопла здесь, на глубине. А мы вверх поплывём — вдоль бережка, где течение послабее. До утра далеко окажемся, а там уж ножками, ножками. И пусть нас возле устья ищут хоть до посинения.
Зугги прямо-таки изумился.
— Молодца девка — хитро придумала! Чего сидишь, Сопля — помогай давай!
Сказано — сделано. Не без сожаления проводив взглядом тихо и бесславно потопшую вместительную шлюпку, троица отправилась совсем в другую сторону. Правда, пришлось высадиться у канатного сарая, где в кустах Линн припрятала предусмотрительно украденную у старой булочницы Аниты всю её дневную выпечку. Толстуха оставила её остывать, в то время как сама весьма неосмотрительно отвлеклась поболтать с соседкой…
В том месте, где река втекает в пределы городской черты Сарнолла, ещё старыми мастерами на обоих берегах были устроены две большие и крепкие каменные башни. Они равно хорошо были защищены как от атак с воды, так и от возможных поползновений со стороны суши. Но главное их назначение было не в этом. И даже не в том, что с них начинались две половинки городской стены, широкими дугами опоясывающие город и весьма надёжно закрывающие его от неприятеля.
Главное назначение башен заключалось в том, что между ними протянута была толстая, якорной выделки цепь. И если нужно было запереть реку от кораблей, то эту цепь, обычно свободно провисающую почти до дна, немного выбирали, натягивали — и перекрывали реку сверху. На ночь обычно тоже запирали — мало ли что.
Зугги немало поволновался по этому поводу, прежде чем сообразил, что на середине прогиб цепи вполне достаточный, чтобы на их плоскодонке проплыть, и вовсе не заметив преграды. Грести по самой стремнине против течения — занятьице ещё из тех, но отнюдь не тщедушный кузнец справился с ним. А уж потом, повернув к берегу, повёл лодку вдоль него, и почти без усилий.
Линн бесцеремонно растолкала Соплю. Тот самым беззастенчивым образом дрых на лавке, скрутившись в клубочек и накрывшись позаимствованным с большой шлюпки парусом.
— Смени Зугги, бездельник — вишь, старик совсем умаялся.
Тот пытался было отпихнуться, но против его недосмотренных снов оказались сразу двое, и парнишка нехотя подчинился. Плеснув в лицо холодной воды, он сел за вёсла и кое-как продолжил грести.
Сама Линн сидела на руле. Грести на лодке приходится спиной вперёд. А каждый раз поворачиваться и таращиться в темень — туда ли плывём — это развлечение весьма и весьма сомнительное. Но полукровке с её острым зрением света звёзд и луны было более чем достаточно — так что Сарнолл удалялся со вполне похвальной поспешностью.
Несколько раз приходилось сворачивать и прятаться в кустах — чуткая Синди во сне начинала волноваться и вздрагивать на плече. Верный признак, что сверху плывёт баржа запоздавшего купца или барка с ватагой ночных гуляк. И Линн подумала, что было бы чёрной неблагодарностью откупаться от дрорды одной лишь лягушкой…