Синди, спящая на своём законном месте — уголке подушки хозяйки — проснулась. Высунула голову из-под крыла, принюхалась к поставленному на столик предмету. Но поскольку от того не пахло ни рыбой, ни мясом, сразу же потеряла к нему всяческий интерес. Дрорда зевнула, зыркнула неодобрительно на Линн, и снова сунула голову под крыло.
— И куда в тебя столько лезет? — шепнула девушка, наблюдая, как по обоям медленно, почти незаметно ползёт нахальный луч лунного света из окна. — Всю ночь спишь, да и днём подрыхнуть губа не дура…
Даже если бы дрорда могла, она всё равно навряд ли стала бы отвечать на такой глупый вопрос. Но девушка и не ожидала ответа. Погладила пальчиком тускло переливающуюся синим фигурку на столике.
— Не подведи, Ведьмочка, я поставила на тебя — всё поставила, — шепнула она ей.
И через десяток сетангов, повернувшись на бочок и подсунув под щёку ладошку, уже сладко и безмятежно спала.
Ван Занн заявился сразу же после завтрака. Маленький, энергичный и с хорошо поставленным голосом, он сразу же заполнил весь дом своей неуёмной, кипучей энергией. Сняв повязку с руки Линн, долго разминал, присматривался и чуть ли не принюхивался к ней. После весьма придирчивого освидетельствования заставил девушку подвигать кистью и ладонью, составлять пальцами замысловатые и бессмысленные, на взгляд Линн, фигуры. И в конце даже потребовал подбрасывать и играться клубочком шерстяных ниток.
Последней летающей забавой хозяйки восседающая на спинке кресла дрорда настолько заинтересовалась, что даже тихонько взвизгнула, не отводя от порхающего клубочка горящих восторгом глаз.
— Утихни, — посоветовал ей чернокнижник и для пущей убедительности показал кулак.
Синди сразу же стушевалась. И скорчив уморительную мордашку, спряталась за спину хозяйки.
— Ну что ж, — резюмировал наконец ван Занн.
— Что внешне, что моторные функции — безукоризненно.
И стал собираться. Чем уж там расплатились с ним вышедшие к дверям тётушка Фло и барон, девушка как-то и не поинтересовалась. Но вышедший из дома маленький целитель сиял, словно начищенный до блеска судовой колокол. Вернувшись в залу, где Линн беседовала с Шаликой, они застали самый конец несомненно примечательного разговора.
— Знаешь, ты вовсе не похожа на купчиху. Уж тех-то я повидала…
Девица фыркнула насмешливо.
— Да мне случайно, не так давно, по завещанию от дядюшки дело его досталось. Вообще-то — я училась изящной словесности. Так что не такая уж и купчиха. Правда, дела идут не то, чтобы очень… — и она легонько поморщилась.
— А что так? — Линн заинтересованно, словно впервые видела, осматривала и поглаживала левую кисть — да в точности такая же, как и раньше!
— Да, знаешь, учитывая, сколько золота выгребли из торгового оборота эти имперцы, по репарациям да контрибуциям своим, — и Шалика бросила открыто неприязненный взгляд на вошедшего барона. — А без оборота какая торговля — только цены растут…
— Ну а если бы у тебя нашёлся источник этого, как его — кредита? — полюбопытствовала девушка, озвучив шевельнувшуюся в голове идею.
— Ну-у, — мечтательно протянула молодая купчиха (ха-ха!). — Я бы плечики-то развернула — грамоте учёная ведь, да и мысли кое-какие имеются по делам торговым.
— Господин барон! Можно вас отвлечь ненадолго? — Линн усмехнулась с самым что ни на есть невинным видом. Однако те, кто её знал получше, от этой её улыбки вжали бы головы в плечи и немедля полезли бы прятаться, как тараканы, подальше — в самые тёмные углы.
— Я весь внимание, маленькая леди, — подыграл ей подошедший чернокнижник.
Он даже поклонился эдак великосветски — и приложился к ручкам обеих беседующих, причём к купеческой чуть-чуть, но заметно дольше.
— Послушайте, барон. Тут вот Шалика жалуется на недостаток оборотных средств. Я подумала немного, и хотела бы вложить в дело некоторую сумму. Но — мне, как знатной даме, заниматься подобными негоциями и вовсе не подобает. Возьмётесь ли вы провести все необходимые дела по моему поручению? — Линн сладко и безмятежно улыбалась, а на душе её стальными когтями скребли кошки. Тысячи кошек.
Барон усмехнулся одними глазами. Намёк был куда как незатейлив — ведь ему как чернокнижнику привычны и вовсе неподобающие дела, а что уж там какие-то, по витиеватому выражению вздорной девчонки, негоции!
— Мысль, я бы сказал, весьма здравая, — он снова чуть поклонился, отдавая дань сообразительности и энергичности молодой леди.
— Ой, да оставьте, пожалуйста! — Шалика чуть поморщилась. — Ну какой суммой вы можете располагать… так, капля в море.
И тут Линн, ощущая, что сердце едва не выскакивает из груди, а прямо по спине стекает отвратительно холодная струйка страха, пристально и недвусмысленно посмотрела прямо в глаза некроманту. Долго, сколько могла по своей женской неопытности, держала его взгляд. И уже тогда, когда лёгкое недоумение в собеседнике стало сменяться чуть настороженным пониманием , чётко и ясно произнесла:
— Я хочу вложить в это дело примерно три миллиона имперских цехинов.
Глаза её смеялись. Есть! Первая, пусть и крохотная, победа маленькой ведьмы над грозным чернокнижником — ведь он молчит. Не возразил сразу! И даже поклонился — УРА!