Только лишь сама она, вцепившаяся в ствол дерева как в последнюю опору и надежду, оставалась тёмной и пустой — словно заброшенный дом. Но постепенно и в ней родился свет — резкий, беспощадный и синий. Столь чисто синий, какого и не бывает в природе. И свет этот мало-помалу наполнял её, словно его наливали в высокогорлый кувшин. Дойдя до звенящей какой-то пустотой головы, синева поколыхалась немного в сомнении — и излилась несколькими тонкими лучами.
Самый сильный, хоть и толщиной не больше вязальной спицы тётушки Фло, пронизал мир с лёгкостью просто необыкновенной — и упёрся в прибрежный гранит утёсов далёкого островка.
— Я знаю это место! — громом в ушах отозвался медленный, низкий и рокочущий голос морского колдуна. — Остров Сегед в Малой Наветренной гряде. Давай дальше, девочка моя!
Чуть более тонкий луч вымахнул на морские просторы — и ушёл в поднявшуюся перед ним на полнеба Ледяную Стену на крайней полуночи. Ах, какая незадача!
— Эта вещь потеряна! Всех сил не хватит добыть её оттуда! Дальше! — торопил её всё тот же гулкий басовитый рокот.
И последний, тоненький и робкий лучик, неуверенно колыхнувшись, ушёл в землю где-то в дюну на берегу моря. И застонал почти слышным плачем, высветив внутри гробницу вельможи — столь древнюю, что в ней истлела даже паутина.
Не то чтобы по ушам, но по всему телу хлопнул удар грома:
— Запомнил! — это проклятый чернокнижник с ходу узнал привычные ему обители смерти.
— Всё? Вытаскиваем? — голос эльфийки даже в таком виде воспринимался как струйка холодной воды посреди пустыни.
Линн завертело. Нет, умом она понимала, что по-прежнему стоит вцепившись в ощутимо подрагивающее дерево. И всё же она закрутилась винтом в становящейся всё быстрее пляске огней — и выскочила на поверхность словно поплавок, задыхаясь и жадно глотая воздух пересохшим ртом. Дождавшись, пока вращение перейдёт в этакое лёгкое и чуть игривое покачивание, девушка открыла глаза.
Мир вокруг был ярким и солнечным, и после всех этих магических катавасий показался вдвойне желанным и милым. Правда, ему грозило ещё не унявшееся после пронёсшегося урагана волнение откуда-то с океанских просторов.
Тётушка Фло, неодобрительно ворча что-то под нос, быстро сняла с Линн диадему, расцепила застёжку колье. Девушка потрясла головой, отгоняя от себя остатки неохотно уходящей Силы и забрызгав всех холодной морской водой.
— С каждым разом всё труднее уходит, — пожаловалась она почтенной волшебнице еле ворочающимся языком.
Та с подозрением посмотрела на неё и кивнула.
— Всё! Отныне никаких магических действий, пока ты не научишься контролировать себя.
— Всё! Отныне никаких магических действий, пока ты не научишься контролировать себя. А уж теорию я в тебя вдолблю так, что вовек не забудешь. Или ты забыла, милочка, что отныне моя ученица?
Молоденькая будущая ведьма слегка улыбнулась.
— Не забыла. И не откажусь от ученичества.
Из-за деревьев выскочил немало обеспокоенный дон Карлос и тут же бросился к своей ненаглядной. Обнял-приголубил, а сам нет-нет да поглядывал неодобрительно на напрочь засохшее мощное дерево со слегка обугленным внизу стволом. Эльфийка еле оторвала парня от Линн, осмотрев ту и заставив выпить глоток чего-то радостно-бодрящего.
А тётушка Фло, убедившись, что девушке не грозит ничего страшнее объятий Карлоса, уже беседовала со своими коллегами по магическому ремеслу. Линн сквозь ватную тишину в ушах прислушалась.
— … Хорошо, остров мы знаем, там уже проще найти. А могилка? — тут пожилая волшебница неохотно перевела взгляд с изрядно вспотевшего от волшбы Эккера на уже чадящего трубкой чернокнижника. Тот пожал плечами:
— Совсем рядом с этим, как его… Сарноллом. Направление и место я засёк, найду хоть с завязанными глазами.
Волшебница обрадовано кивнула.
— Сарнолл? Прекрасно! Оттуда и начнём, а в порту сядем на корабль — и на остров как-его-там.
— Да что ж тут прекрасного? — недовольно проворчал Эккер, утирая лицо платком. — Ненавижу гостиницы! Клопы, давка, вонь…
Тётушка Фло призадумалась на сетанг, будучи примерно такого же мнения о сервисе постоялых дворов. Затем лицо её осветилось, и волшебница радостно прищёлкнула пальцами.
— Ага, чуть не забыла — можно ведь поселиться у Шалики! — воскликнула она и пояснила. — Это моя правнучатая племянница. Между прочим, не последняя в Купеческой Гильдии… Домище в Сарнолле у неё не меньше моего, а мужа пока что нет.
— Как-как? Шалика? — навострила ушки Линн, а затем громко и даже, я не побоюсь этого слова — неприлично — захохотала.
Остальные, озадаченные и ничего не понимающие, переглянулись и только пожимали плечами. А девушка всё смеялась и никак не могла остановиться — её всё-таки настигла расслабуха после перенесённых испытаний. Откат, или учёно говоря — реакция. В конце концов Кана, с которой никто и не снимал обязанности целительницы, прошептала над нею какое-то заклинание, после чего легонько дунула в лицо.
Смех как отрезало. И Линн, всё ещё покачиваясь на нетвёрдо стоящих ногах, отдышалась и кое-как пояснила.
— Да ведь в дом Шалики-то я и должна была залезть в ту ночь. Там была засада, потому-то я и перенацелилась на хоромину толстяка Соломона, главу ихней купеческой Гильдии…