Уж лучше бы он ничего не говорил, дурачок! Я пожал плечами и принялся яростно натирать голову настойкой корня мыльника, большая бутыль которой была выдана смотрителем на всю роту.
— Эй, Лютый! — выкрикнул Йок. — Чего ты стесняешься, как девка?
— А он у нас благородный! — со смехом откликнулся Сайм — Потом один пойдет!
Ом только усмехался и как всегда поигрывал стилетом.
Один за другим воины выходили из воды и подставляли солнцу блестящие мокрые тела. Здесь же стихийно образовалась походная цирюльня. Капрал десятого десятка Эцони Мастано, вооружившись посверкивающей на солнце бритвой, избавлял всех желающих от избытка растительности на лице и голове. К нему выстроилась длинная очередь: даже те немногие солдаты, у которых имелись волосы, теперь решили с ними расстаться. Те же, что сияли бритыми головами, желали убрать отросшую щетину.
— Я — потомственный брадобрей, — говорил маленький смуглый Эцони, ловко орудуя бритвой. — Мой отец держит цирюльню в городке Сальяни, что в Садовом крае. Вот уже десять поколений Мастано этим занимаются. Так что не бойтесь, ребята, все будет не хуже чем у придворного мастера!
— А чего же ты здесь-то делаешь? — подмигивая мне, спросил его Бил.
— Да по глупости все, по молодости! — досадливо фыркнул Эцони. — Сбежал от Псов, сначала в Виндор подался, благо, там народу много, затеряться легко. А потом уж, как шумиха немного улеглась, завербовался в Ястребы…
— Что ж ты натворил, того, этого? — с улыбкой человека, предвкушающего интересный рассказ, поинтересовался Добб.
Эцони стряхнул на землю ком пены с остатками чьих-то волос, сполоснул бритву:
— Следующий, садись!.. Да я ведь вам уже рассказывал.
— Вон, лейтенант не слыхал, Хамар, его магичество…
— Ладно, — смилостивился Мастано. — Значит, так. Цирюльня у нас небольшая, доход приносит постоянный, но скромный. А я — такой человек, что всегда стремлюсь к лучшему. Мне хотелось денег и славы. Вот и задумал сделать такое мыло, чтобы убирало волосы раз и навсегда. Представляете — намазал, подождал — и нет бороды! Маги-целители, конечно, готовят притирание, от которого рост волос замедляется, но чтобы навсегда исчезали — нет такого! Вот я и взялся за дело: по вечерам сидел в цирюльне, бывало, до утра засиживался. Без волшебства, конечно, такое средство не сделаешь. Набрал книжек, какие у старьевщика нашлись — и помогай, Луг!
— Эцони прервался на секунду:
— Следующий! Да, так вот: попалась мне книжка про всякие травки и зелья. Нашел я там что-то похожее, немного поменял по своему разумению, и сделал наконец…
— Из чего сделал-то, скажи, — со смехом перебил цирюльника Сайм.
— Помет летучей мыши, корень мыльника, толченая кость черного петуха, кошачий жир, — перечислил Эцони. — И много еще всякого.
— И много еще всякого. Сварил я из всего этого мыло. Красивое такое получилось, густое, голубенькое. Только чтобы оно подействовало, следовало заклинание произнести, непонятное. Буквы вроде бы наши, а слова чужие. Дождался я утра, пришел в цирюльню первый гость, как раз побрить просил. Я отошел, заклинание прошептал, и несу ему это мыло. Ну, думаю, сейчас его обслужу, обо мне слух пойдет, и начнется: слава, деньги!
Капрал сделал многозначительную паузу, видимо, ожидал ставшего уже традиционным вопроса. Его задал Флиннел:
— Прославился?
— А как же! — лукаво усмехнулся Эцони. — Мыло шипит, пузырится, посетитель орет благим матом, по цирюльне носится. Я — за ним, обтереть хочу. А тут куски пены стали на пол валиться, расти, а из них демоны полезли. Маленькие, разноцветные, морды мерзкие! И стали они по воздуху летать, по мебели скакать, зеркала перебили, банки с притираниями тоже. А потом еще и гостю на голову нагадили. С улицы на крики народ прибежал, а несчастный верещит: «Вяжите Незаконного мага!» Пока суть да дело, я смылся, в чем был.
— А зачем же вы такое средство придумывали? — искренне удивился Дрианн. — Ведь получись оно — без работы остались бы. Брить-то было бы некого.
— Говорю же, молодой был, глупый, — ответил Эцони. — А потом в Ястребах привык, получаться стало, до капрала дослужился. Теперь до лейтенанта дойти хочу. А у посетителя того как росла борода, так и растет. Только после демонского дерьма волосы на голове повыпадали! Видно, в этом и была суть заклинания.
Смеясь вместе со всеми над рассказом Мастано, я невольно подумал, что мой список пополнился еще одним именем. Оказывается, и Эцони не чужд колдовства. Конечно, не демонов он вызвал. Скорее всего это были фаари: вудерсы , или, может, гриннали. Именно они склонны к таким пакостям. И вроде бы тому, кто пытается меня уничтожить, невыгодно сейчас признаваться в своих умениях. Но вдруг это хитрость такая: вот, мол, я перед тобой как на ладони, ничего не скрываю… Умно, между прочим. Лучше самому рассказать, чем я от других узнаю.
Я достал из мешка сменную рубаху и оделся. Большинство же воинов, натянув только штаны, щеголяли обнаженными крепкими торсами. Я обратил внимание, что у многих тоже имеются амулеты. Правда, не столько, сколько у меня и далеко не у всех. Хороший амулет стоит недешево. А возможно, Ястребы привыкли полагаться на собственные силы. Кроме того, у некоторых я заметил на груди магические татуировки клана Драконов. У Добба, например, красовался серебристый крылатый зверь — знак мастера меча. Что-то похожее, по-моему, мелькнуло на груди Хамара, когда он, стоя ко мне лицом, натягивал рубаху. Но разглядеть я не успел, а спрашивать не стал. Какая, в сущности, разница? Я и так знал, что они — совершенные воины.