— Бей уродов!
Мастер Триммлер подскочил к одному из троллей и, ловко поднырнув под опускающуюся дубину, взмахнул топором. При этом гном был похож на дровосека, подрубающего дерево у корня. В последний момент тупой исполин, заподозрив неладное, отдернул ступню, и сын гор отхватил ему лишь пальцы на ноге. Раненый тролль, вместо того чтобы ретироваться с поля боя, окончательно озверел. Он перехватил мастера Триммлера поперек тела и швырнул о землю. Человек после такого удара уже бы не поднялся, гном же с обалделым видом уселся, очумело тряхнул бородой, затем сообщил:
— Надо же! У нас в Гольтенвейер тролли лысые… — после чего снова ринулся в атаку.
Заклятие было готово, я прицелился в ближайшего великана и выкрикнул активирующую фразу. Огненная стрела, которую я так и не сумел опробовать в драке с карачин, рванулась вперед, чуть не утащив меня за собой. Только теперь она была напитана Темным источником. Похоже, я все же не сумел рассчитать свои силы, забыв о ранении. Тело тролля вспыхнуло, как чучело врага, которое чернь во время бунтов сжигает на главной площади города. Чары послушной змейкой втянулись обратно в ладонь, а я ощутил тупую боль в раненом плече. Нужно держаться, сейчас никто кроме меня не сумеет прогнать гигантов. Повернулся чуть правее и снова активировал волшбу. Еще одно попадание, еще одним троллем меньше. Твари, поняв, что харч попался строптивый, обиженно зароптали, вызвав во мне надежду на то, что не придется поджигать их всех. Что там говорил Артфаал про единство духа и плоти? Ослабевшее от кровопотери тело плохо слушалось, сознание с трудом удерживало натиск сил Мрака. Я чувствовал, что еще немного — и потеряю власть над Темным источником. Еще удар, третий великан задымился, распространяя удушливую вонь горелой шерсти.
— Эх, молодец, лейтенант! — азартно выкрикнул мастер Триммлер, не оставляя, однако, попыток перерубить ногу еще одному троллю.
Вслед за гномом перед мордами чудищ, не привыкших к такому активному сопротивлению, заплясал Добб. Вскоре к нему присоединилось еще около десятка воинов с мечами. Не знаю уж, что заставило их принять участие в такой опасной забаве. Арбалетчики стрелять перестали. Болты, их уже осталось мало, понял я. Вокруг творилась невероятная суматоха, которая мне только мешала. Благо хоть, самый высокий из воинов доставал великанам примерно до пояса, так что я метил в головы троллей, не боясь попасть по своим. Но все равно предпочел бы, чтобы они постояли в сторонке. Дрианн, поняв, что победа будет за нами, успокоился совершенно и лишь изредка разражался очередной плеядой шариков. Я целиком и полностью сосредоточился на том, чтобы защитить разум от влияния Мрака и сохранить свои силы. Кажется, раны на плече снова открылись, я ощутил, что повязка стала мокрой и горячей. Некоторые из троллей стали медленно отступать, но большинство все еще пытались до нас добраться.
Некоторые из троллей стали медленно отступать, но большинство все еще пытались до нас добраться. В очередной раз спрятав заклятие в ладони, я прикидывал, какого из великанов будет лучше поразить. Вдруг сзади раздался громкий, истошный вопль Дрианна, вслед за этим я ощутил, как он отпрянул в сторону от меня. Чувствовать незащищенность своего тыла было не очень-то приятно, я на секунду отвлекся и взглянул назад. Дальнейшие события разворачивались одновременно и стремительно, как лента волшебного серпантина, подкинутая магом на празднике Летнего ликования. Дрианн выкинул руку в мою сторону, и зрением, измененным силой Мрака, увидел, как ночной воздух сгущается, образуя плотный защитный купол. «Зачем он это делает?» — успел удивиться я. Тут же позвоночник зашелся грызущей болью, и что-то острое, серебристое, беспощадное полетело в мою сторону из толпы мечущихся воинов. «Щит не выдержит Темной волшбы», — кольнула меня пугающая мысль, и в тот же миг дорогу заклятию заступил Лютый. Страшно закричал Дрианн, бросаясь к Ому, который медленно, плавно падал на землю, широко раскинув руки, словно пытался на прощанье обнять этот мир. Остатки чар уничтожили сотворенный магом щит, однако до меня не добрались. Я зарычал и, позабыв о троллях, кинулся туда, откуда прилетело заклятие, убившее моего друга. Опять я выжил за чужой счет, опять за меня мучительную смерть принял другой… Кажется, я что-то сплетал по дороге, насыщая чары энергией Мрака. Вдруг наступила тишина, звуки битвы смолкли, а может быть, я их просто не слышал, одержимый жаждой мести. Увидев своего лейтенанта, окровавленного, яростного, с лицом, искаженным безумием, вытянувшего вперед руки, на которых что-то горело и переливалось, солдаты прянули в стороны. Мой дикий вид напугал не только воинов, но и троллей. Великаны, поняв, что человек, только что убивавший их братьев, теперь приближается и к ним, принялись пятиться назад, а потом и вовсе обратились в бегство. Я остановился, обвел притихшую роту взглядом, полным ненависти и заорал:
— Где ты? Выходи один на один, будь мужиком! Ну? Давай же! Вот он я!
Рота сбилась в кучу, и на лицах солдат я, пожалуй, впервые увидел настоящий страх. Ветераны боялись меня, они молча смотрели, как я беснуюсь, изрыгая проклятия, и никто — никто! — не рискнул остановить чокнутого командира. Это подогревало меня еще сильнее, мысль, что среди них есть тот, кто убил Лютого, разрывала мой разум. Но убийца не спешил открыться, все мои гневные призывы звучали впустую.