— Я усилю ветер.
— Этого нельзя делать, — сказал я капитану. — Паруса могут не выдержать, вы же сами говорили.
— Все будет в порядке.
— Да плюньте вы на этих пиратов!
— По приказу императора военные корабли Галатона обязаны уничтожать пиратские суда, — отчеканил капитан.
— Но кроме того, у вас есть приказ императора доставить роту Имперских ястребов на Южный континент! Гоняясь за пиратами, вы оттягиваете его выполнение и рискуете нашими жизнями.
Но этот упрямец лишь повторил:
— По приказу его императорского величества… Здесь командую я, лейтенант. И пока вы находитесь на борту «Шайани», извольте подчиняться.
Сплюнув, я спустился с мостика. Стоявший внизу помощник капитана понимающе взглянул на мою расстроенную физиономию и тихо произнес:
— Бесполезно. Пять лет назад пираты захватили у берегов Журжени торговую шхуну, которой командовал его младший брат. Всех перерезали.
А, ну понятно. Личная месть — это, конечно, повод окончательно изуродовать паруса и поставить под угрозу жизни команды и пассажиров.
Дрианн уже принялся за дело: он стоял, уставившись на паруса, и шевелил пальцами. Так, обращается к воздуху, похоже на заклинание Ветряного удара. А вот это неправильно! Насколько я помню, такая штука применяется для того чтобы сбить с ног противника. Направленный в одну точку поток может пробить латаные паруса, тем более что, насколько я успел узнать мага, большими силами он не обладает, и впоследствии ничего путного сотворить уже не сможет. Так, вот бы вспомнить… Эх, дядя Ге, как же ты был прав, когда призывал меня учиться прилежнее! Я встал за спиной Дрианна, пальцы которого все еще плясали, создавая в воздухе замысловатый рисунок, и вплел в заклинание мальчишки несколько новых элементов, усиливая и исправляя его. Потом мысленно призвал воздушную стихию и направил всю доступную мне силу на помощь магу. Надеюсь, нашей с ним энергии хватит, чтобы паруса наполнились ветром и при этом не лопнули.
«Шайани», скорость которой увеличилась почти вдвое, стремительно приближалась к пиратскому судну. Вскоре стал виден развевающийся флаг цвета крови — отличительный знак Лихого братства.
— Батарея, залпом, огонь!
Десять пушек ударили одновременно, корабль содрогнулся и окутался дымом.
— Нужно сделать щит! — предложил Дрианн, ничуть не сомневаясь в моей помощи. — Вдруг они тоже выстрелят?
В самом деле, чего это я рот разинул? Того и гляди, капер в нас выпалит. Из люка появился Флиннел, затем по очереди вылезли солдаты шестого десятка и выстроились цепью вдоль правого борта. Следом — десяток Ома, Зарайи… Вскоре на палубу поднялись пятьдесят арбалетчиков под предводительством капралов.
— Встаньте здесь, лейтенант, — до противности вежливо, как-то не по-военному предложил Лютый, подзывая меня к себе и протягивая арбалет.
— Когда будет отдан приказ, прицельтесь и не забудьте нажать на спусковой крючок.
Пусть уж как-нибудь без меня обойдутся! Я молча покачал головой. Нет, не струсил, просто решил: пусть каждый занимается тем, что умеет. Это все же не тренировка, а настоящий бой. Стрелки обойдутся и без меня, а вот наш ротный чародей очередным удачным заклятием, похоже, может оставить пиратов без работы. Пока пушки «Шайани» не взревели вновь, я прислушался к бормотанию Дрианна. Ничего особенного, Большой плоский щит. Хорошо защищает от стрел и дротиков, а вот ядро может и не выдержать. Луг — покровитель мудрости и волшебства, где его учили, этого мальчишку? Такое чувство, что он все делает нарочно: то ли желает угробить нас всех, то ли озаботился самоубийством. Снова пришлось вмешаться и чуть-чуть видоизменить рисунок заклинания. Дрианн прошептал заключительную фразу, и вовремя: капер дал первый залп. На расстоянии десятка локтей от «Шайани» ядра изменили направление полета и, обогнув каравеллу, просвистели мимо. Сработало! Значит, воздух уплотнился и образовал полусферу, которая отклонила заряды. Есть еще Большой отталкивающий щит, способный послать летящий предмет в обратную сторону, но его я делать не умею.
— Огонь! — рявкнул капитан, а следом за ним ухнули пушки.
Сорванные полотнища парусов вместе с покалеченными мачтами смело за борт, на капере вспыхнул пожар. Видно было, как мечется команда, стараясь потушить быстро распространяющееся пламя. «Шайани» подошла к пиратскому кораблю почти вплотную, когда раздалась команда:
— На абордаж!
Ну зачем, позвольте спросить? Все равно ведь потонет капер, у него пробоина в боку. Ну, жахни по нему еще пару раз — к чему же такая кровожадность? Но этот фанатик заорал:
— Кошки готовь! — и, размахивая саблей, в первых рядах полез на борт капера, когда матросы с помощью крюков подтянули его к борту «Шайани». Видимо, боялся, что с тонущего корабля кто-нибудь сумеет спастись. Следом, крикнув:
— Прикрывайте! — на палубу капера спрыгнул Лютый с мечом в руках. Этот-то куда лезет? Я вообще не приказывал идти на абордаж. Если капитану это нравится, пусть подвергает ненужной опасности свою команду. У нас собственная миссия, и в нее не входит уничтожение морских разбойников. Кстати, никто кроме Ома и не спешил принять участие в драке. Арбалетчики седьмого десятка прикрывали своего капрала, то и дело снимая метким выстрелом очередного пирата, что же до остальных, так те просто наблюдали. Я тоже не мог оторвать взгляда от разворачивающегося на капере сражения. Разбойники дрались с отчаянной храбростью смертников, но силы были неравными — команда «Шайани» без труда одерживала верх. И все же я не мог избавиться от ощущения бессмысленности происходящего. А вот Лютому, похоже, было все равно: он искренне наслаждался боем. Все взгляды были прикованы к спектаклю под названием смерть, в котором Ом взял на себя главную и самую страшную роль. Он смеялся, вонзая клинок в грудь врага, и чистый звук его смеха, переплетаясь со стонами раненых, шумом моря, жалобным скрипом изуродованных снастей и торжествующими вскриками людей, разгоряченных дракой, рождал то, что называют «музыкой боя». Жуткая это была музыка, век бы ее не слышать.