— Похожи на людей, — произнес он спустя минуту. — Но точно не скажу, далеко слишком.
У эльфов зрение несколько острее, чем у нас, возможно, этим объясняется их невероятная меткость в стрельбе из лука и арбалета. Но как Сайм-то увидел? Ведь для человеческого глаза это непосильная задача. Только если… я вспомнил, как изменилось мое зрение, когда в сознание проник Мрак. Тогда, быть может… Или не может? Надо будет попробовать потом… Но если бы кто-то призвал Темный источник, я бы ощутил обратную тягу. Или не ощутил бы? Ведь заклятия-то как такового нет… О, боги Аматы! Скоро совсем с ума сойду от этих подозрений…
Мы спустились в долину без приключений, и остановились на привал. Людей, вопреки утверждениям Сайма, здесь не обнаружилось. Как хорошо было после сырых джунглей, гнилого болота и однообразной мертвой пустыни растянуться на травке! Правда, блаженствовал я недолго.
— Осторожнее, лейтенант, здесь змеи могут водиться, — предостерег меня Зарайя.
— Не знаю, как змеи, а кто покрупнее точно водится, — сквозь зубы процедил Лютый, указывая на поросший лесом узкий перешеек между двумя скалами.
Как мы ни всматривались, никто, кроме Сайма, ничего не увидел.
— Там тропа, — нетерпеливо сказал Ом, видимо, сетуя на наше беспомощное зрение.
— Ну, так и что? — крякнул мастер Триммлер.
— Утоптанная и широкая.
— Так может, звериная?
Капрал сверкнул презрительным взглядом и ничего не ответил.
— Я так думаю, пойдем во-о-он через тот перевал, — немного погодя, проговорил гном, обращаясь ко мне. — Так наверняка ближе будет.
— Что, по этой самой тропе? — прищурился Лютый.
— А у тебя есть другое предложение? — вскинулся гном.
Ом пожал плечами. Чтобы примирить их, пришлось вмешаться:
— У нас действительно нет другого выхода, никто этих гор не знает. Придется выбирать самый безопасный путь. Пойдем через перевал.
Перешейка мы достигли к вечеру, и, выбрав удобное подветренное место, разбили лагерь.
— Двоих часовых мало будет, — тревожно сказал Лютый, вглядываясь в сгущающуюся темноту.
— Поставим больше, — согласился Зарайя. — Ты видел что-то?
Ом неопределенно хмыкнул. Не знаю, кто как, а я ему верил. Просто в силу того, что в парне текла эльфийская кровь, он обладал врожденным умением чувствовать и слышать природу. Нюх на опасность был у него как у зверя.
После ужина мы втроем как всегда расположились отдалении от роты, спрятавшись за пушистыми деревьями, напоминающими елки. Только их зеленые иглы пахли не хвоей, а какими-то цветами, ландышами, что ли? Сквозь густые ветви видны были отблески костра, изредка доносились обрывки разговора часовых. Дрианн нетерпеливо оглядывался, с минуты на минуту ожидая прибытия нашего наставника. Но Артфаал, конечно, не отказал себе в удовольствии неожиданно сверзиться за его спиной, напугав мальчишку так, что тот подпрыгнул.
— Как самочувствие, барон? — первым делом осведомился демон.
— Нормально, — у меня накопилась к лорду Феррли масса вопросов. — Скажите, от проникновения Мрака зрение усиливается?
— М-м, нет. Я бы так не сказал. Оно просто видоизменяется. Вы можете видеть в темноте, ощущать всплески магии…
— Вот! То есть, я могу понять, кто из солдат — кайлар, правильно?
— Неправильно! — зафыркал Артфаал. — Вот не любите вы теорию магии, барон, а между тем она необходима! В своем обычном состоянии как вы определяете творимую волшбу?
— Обратная тяга…
— Когда создается плетение, правильно? Так вот, Темный источник не дает вам в этом смысле никаких преимуществ. Вы можете лишь тем же манером ощутить присутствие чар, когда творится заклятие.
— А ведь когда мы тренируемся, убийца тоже должен чувствовать обратную тягу! — догадался Дрианн.
— Естественно, — снисходительно произнес лорд Феррли.
— Погоди! — перебил я. — Значит, Мрак мне не поможет?
— Есть парочка более надежных способов обнаружить врага, — неохотно признался демон. — Но я вам их не скажу.
— Почему? — взвыл я.
— Да знаю я вас, барон! Вы тут же кинетесь их использовать.
— Но я вам их не скажу.
— Почему? — взвыл я.
— Да знаю я вас, барон! Вы тут же кинетесь их использовать. А как звучит первый постулат магического искусства?
Да Сацеол его знает! Постулаты какие-то…
— Основным условием успешной волшбы является единство духа и тела! — оттарабанил Дрианн.
— Отлично, юноша! Слышали, барон? Единство духа и тела! А где оно у вас, я спрашиваю? Пока раны ваши не затянутся, никакой магии! Только в самых крайних случаях, ради спасения жизни. Вы еще не настолько опытный чародей, чтобы так рисковать. Теперь ложитесь-ка спать, а мы с графом Летаксом потренируемся.
Мальчишка, осчастливленный тем, что наставник именовал его полным титулом, с готовностью поднялся и принялся выполнять разнообразные упражнения, выдумывать которые демон был мастак. Лютый молча наблюдал за уроком, и я вновь поразился детскости его взгляда. От циничного, наглого приютского питомца не осталось ничего, рядом со мной сидел восторженный юнец, глаза которого сияли в ожидании чуда.
— Ом, — позвал я. Капрал непонимающе уставился на меня. — Сколько тебе лет, Ом?
— Тридцать, — слегка удивленно ответил он.
Надо же! А я-то гадал, когда он успел стать ветераном. Думал, он младше меня. Интересно, сколько суждено прожить Лютому? Явно больше чем обычному человеку. Тысячу лет, как его милейшие родственники, он, конечно, не проживет, но годиков двести — триста протянет. При условии, разумеется, что мы сумеем выбраться с Южного континента, в чем я до сих пор сомневался.