— Ну, и где же хваленый бой Огненного дракона? Пока я вижу перед собой дохлую ящерицу!
— Замолчи, сопляк!
— Или это все, на что ты способен? Плохие же рабы у Вериллия!
Похоже, мне удалось задеть Хамара за живое.
— Я не раб! — прорычал он, и ко мне, вращаясь с бешеной скоростью и по пути увлекая в себя камешки, траву и комочки земли, полетел черный смерч.
Я встретил его заклятием воздушного удара и разбил, заставив беспомощно осыпаться дождем из мусора.
— Из-за тебя я столько времени прятался и унижался, как шакал, — бесновался капрал, одно за другим отправляя в меня Темные заклятия.
Одни я узнавал, о других никогда и не слышал. Пока мне удавалось противостоять им, и даже достойно отвечать.
— Ты и есть шакал!
Хамар остановился, словно споткнувшись об эти слова, и посмотрел на меня взглядом, полным безудержного, дикого гнева. Даже отсюда я чувствовал, как колдун наливается ядовитой ненавистью. Он медленно, плавно развел руки в стороны, я воспользовался этой, как мне показалось, оплошностью, и атаковал его «Молотом Дадды». Мощный удар, силы которого должно было хватить, чтобы уничтожить с десяток крепких воинов, наткнулся на сопротивление невидимой преграды. Не опуская рук, Хамар рассмеялся:
— Панцирь Мрака, бастард.
Он нараспев произнес гортанную фразу, и позвоночник взорвался новой болью, предвещавшей заклятие невероятной силы. Я вовремя окутался коконом: вокруг кайлара взметнулся огонь, разрастаясь и заполняя собой все огражденное куполом пространство. Наверное, со стороны это выглядело как одна огромная масленая лампа. Бушующее пламя пожрало траву на плацу и превратило землю в пепел. Но моя защита сработала, и я, невредимый, стоял посреди этого безумства, ощущая, как мощь стихии постепенно угасает. Наконец буйство пламени утихло, и оранжевые языки исчезли, не оставив после себя даже дыма. Избавившись от кокона, я тут же отправил в Хамара новое заклятие — «Водяной клинок». Безрезультатно. Но почему-то капрал не спешил отвечать мне новой волшбой, он просто стоял и смотрел на меня. Я хотел было опять швырнуть в него «Железный кулак», но тут почувствовал, как что-то осторожно, вкрадчиво сдавило мне шею. Сначала едва заметно, как будто мне просто не хватило воздуха, потом сильнее, сильнее… Ощущение удушья усиливалось. Хамар показал мне правую руку со слегка скрюченными пальцами.
— Вот и все, сосунок.
Я обеими руками ухватился за невидимую, пережимающую горло, петлю, пытаясь освободиться. Кайлар медленно, нарочито лениво, двинулся ко мне.
— А если я сделаю так? — смуглые пальцы сжались чуть сильнее, и я захрипел.
— Нет-нет, я не стану дарить тебе такую легкую смерть, — издевательски хмыкнул Хамар, ослабив хватку. — Ты будешь умирать долго, до самой последней секунды своей ничтожной жизни сожалея о нашей встрече.
Я жадно глотал воздух, пытаясь прогнать застилающую глаза мертвенную муть.
Я жадно глотал воздух, пытаясь прогнать застилающую глаза мертвенную муть. Кайлар подходил все ближе, медленно, сладострастно стискивая пальцы.
— «Петля бесконечности», малыш. Ты, наверное, и не слышал о такой? Знаешь, в чем твоя беда? У тебя нет собственного стиля. Жалкий червяк, нахватавшийся отрывочных знаний и возомнивший себя магом!
— Пошел ты, — одышливо просипел я, извиваясь всем телом и силясь освободиться от давящего меня аркана.
Хамар остановился в нескольких шагах от меня.
— Как я ждал этой минуты! Как готовился к ней! Я, великий воин, Огненный дракон, из-за тебя превращенный в крысу, был вынужден наушничать и красться в ночи, в полсилы швырять из-за угла бездарные заклятия! Но сейчас ты заплатишь за все!
Он снова двинулся ко мне, от своих собственных слов все больше распаляясь и пропитываясь тяжелой злобой. Каждый раз, выкрикивая очередное обвинение, кайлар непроизвольно сжимал пальцы, и я начинал задыхаться. Затем, словно опомнившись, не желая дарить мне быструю смерть, он чуть отпускал хватку. Я пытался вспомнить хоть какое-нибудь заклятие, найти способ освобождения, но угасающее сознание не могло уцепиться за ниточку формул, слов и плетений.
— Ты хочешь знать, как я это сделал? Ведь хочешь, правда? Обратная тяга, бастард. Тебя сгубил твой собственный талант. Ты думаешь, боевая магия — это только глупые огненные шары, или нелепые «Железные кулаки»? Нет, дурачок, — пальцы слегка разжались, давая мне возможность ухватить порцию воздуха, — настоящая боевая магия — это великое искусство убивать тихо, нежно и незаметно… Можно всего лишь пережать пару артерий, или проделать в человеческом теле крохотную, невидимую глазу дырочку — и все! — Хамар торжествующе засмеялся, пальцы сомкнулись, я захрипел. — О, прости! — насмешливо проговорил он. — Еще не время.
Я упал на колени, судорожно раскрыв рот, а кайлар остановился напротив меня, брезгливо разглядывая мое лицо.
— Ты будешь выглядеть неэстетично. Посиневшая кожа, черный распухший язык, вываленный наружу… И все это потому, что не заметил, как, швыряя в тебя заклятия, не дающие ничего, кроме пыли и грохота, я после каждого из них отправлял вслед крохотный, слабый фрагмент «Петли». Главной целью этих тяжеловесных заклятий было создание обратной тяги, и ничего более. Именно из-за этого ты не заметил, как маленькие кусочки моих чар вытянулись и сплелись в непобедимую волшбу. На фоне мощной тяги ты не почувствовал более слабую.