Насладившись всеобщим вниманием, Мелифаро внезапно подпрыгнул и оказался возле меня.
— Я прощен? — невинно спросил он. — Или я недостаточно старался?
— Недостаточно. — Я пытался держать себя в руках, поскольку в самом деле начинал заводиться. — В таких случаях полагается каяться никак не меньше часа, к тому же — в самом людном месте города. Отправляйся на Площадь Побед Гурига VII, мой бедный друг, исполни там свой долг, и кара тебя минует.
Высказавшись, я скрылся на нашей половине здания, так хлопнув дверью, что ее ручка жалобно повисла на одном шурупе. Зато я, кажется, начал успокаиваться.
«Ты что, Макс? — Мелифаро спешно отправил мне зов. — Неужели обиделся? Я хотел сделать тебе приятное!»
«Утешайся тем, что сделал приятное толпе сотрудников Городской полиции и себе любимому», — буркнул я.
«С каких это пор ты перестал радоваться шуткам, Макс? Ну ладно, если ты все еще в гневе, с меня причитается. Приходи в «Обжору», угощу чем-нибудь более крепким, чем твои нервы. Отбой!»
Он явно подлизывался, употребляя мое любимое словечко, но меня это только рассердило.
— Что будет, если я действительно убью его, Шурф? — мечтательно спросил я.
Кажется, Лонли-Локли решил, будто я всерьез вознамерился укокошить своего приятеля. Во всяком случае, он поспешил дать мне подробную юридическую консультацию.
— Пожизненное заключение в Холоми, поскольку вы оба на государственной службе: в данном случае это будет сочтено отягощающим обстоятельством. Или же ничего, если вы, Макс, сможете доказать, что он совершил особо тяжкое преступление… В общем, подобная ситуация представляется мне весьма нежелательной. Не нужно так обижаться на Мелифаро. Вы же знаете его, Макс. Беда в том, что мать и старшие братья избаловали парня, поскольку его отец, сэр Манга Мелифаро, в это время…
— Ага, знаю. Шлялся по Миру и писал свою знаменитую «Энциклопедию». Великие путешественники не должны обзаводиться семьями, а то их страсть к приключениям порождает соответствующее потомство… Ладно. Пойду в «Обжору» и просто поставлю ему фонарь под глазом. Все-таки парень ждет… Вы запомнили эти перепуганные полицейские рожи, Шурф?
— Разумеется…
— Проследите, чтобы ни один из них в ближайшую тысячу лет не попал в «Белый Листок».
Там не было ни одного интеллигентного лица! И они действительно поверили, что я могу его убить, кретины! Достойные питомцы генерала Бубуты!
Сорвав зло на ни в чем не повинных людях, я почувствовал глубокое удовлетворение и пошел мириться с Мелифаро, благо времени на это хватало: заскучав дома, я явился на службу гораздо раньше, чем требовалось.
Мелифаро сделал все, чтобы улучшить мое настроение, им же самим испорченное. Так что к тому моменту, когда пришло время заступать на ночную вахту, я уже не представлял собой угрозы для общества.
Сэр Джуффин Халли сидел в кресле, задумчиво уткнувшись в какую-то книгу. Эта идиллия свидетельствовала о том, что в Ехо снова наступило затишье.
— Привет, предатель! — проворчал он. — Сидишь, значит, в «Обжоре» с Мелифаро вместо того, чтобы сменить на посту усталого старика.
— Во-первых, я все равно пришел на полчаса раньше. Во-вторых, Мелифаро замаливал свой грех…
— Знаю, как же. А что в-третьих?
— А в-третьих, я готов повторить это в вашем обществе!
— Что именно?
— Поход в «Обжору».
— Не лопнешь, сэр Макс?
— Обижаете…
— Ладно… Ленив я куда-то ходить, лучше пусть нам чего-нибудь сюда принесут. Садись. Я собираюсь посплетничать.
— Для вас, сэр, я готов даже на это.
— Ха! Он готов, видите ли… Да ты в этой истории — главное заинтересованное лицо! Знаешь, что учудила леди Меламори? Это я только сегодня выяснил! Ты когда с нею в последний раз виделся?
— Два дня назад. Мы с Мелифаро зашли к ней в гости. Если вы об этом, Джуффин, могу вас успокоить: все было очень пристойно. На мой вкус — даже слишком.
— Понимаю. Но как раз исход этой вечеринки я мог бы предсказать без всяких ясновидцев, причем за дюжину лет до твоего рождения. Я не о том спрашиваю. Больше вы не виделись?
— Нет. Правда, Меламори несколько раз посылала мне зов. Расспрашивала, как я себя чувствую да какое у меня настроение? Очень мило с ее стороны. Я был тронут.
— А кстати, как ты себя все это время чувствовал?
— Вы имеете в виду, после отсидки в камере смертников? Ядом, по крайней мере, не плевался. Вас ведь это интересует?
— Что именно меня интересует, я сам как-нибудь разберусь. Расскажи подробно.
— Да нечего особенно рассказывать. Чувствовал я себя великолепно. И настроение было хорошее. Даже слишком. Якак-то беспричинно веселился, словно бы щекотало меня что-то. Хотелось смеяться без всякого повода. Ну, я бродил по дому и хихикал, как идиот… Дети в таких случаях говорят: «смешинку проглотил».
— И это все?
— Ну да. Вам мало?
— По твоей вине, сэр Макс, мне приходится удивляться так часто, что это становится неприличным, — с упреком сказал Джуффин. Я так и не понял, хвалит он меня или издевается?
— Да что же такое случилось? Не тяните! Мне теперь кусок в горло не полезет.
— Ну, посидишь минуту без куска в горле, а я буду жевать, — злорадно заявил сэр Джуффин, откусывая чуть ли не половину фирменного пирога, только что прибывшего из «Обжоры Бунбы».