Я расплылся в улыбке.
— Здесь и правда здорово!
— Ага… Не вздумай заказывать камру, она у них отвратительная. Уж лучше что-нибудь покрепче: такого рода напитки при всем желании невозможно испортить.
— Покрепче?! Не забывай, у меня еще утро.
— Да, действительно… Ну, тебе же хуже, сэр Макс! А я буду пьянствовать: у меня, с твоего позволения, уже давно вечер.
— Пьянствуй на здоровье. Надеюсь, здесь найдется вода из какого-нибудь священного источника. Именно то, что мне сейчас требуется.
Воду здесь, увы, не подавали, так что я был вынужден довольствоваться стаканом какого-то кислого компота. Думаю, мы с Меламори были замечательной парочкой: хрупкое создание, налегающее на крепчайшую «Джубатыкскую пьянь», и здоровый мужик в Мантии Смерти, прихлебывающий компотик.
— Если уж говорить, так здесь! — вдруг выпалила разрумянившаяся от своего пойла Меламори.
Словно бы испугавшись звука собственного голоса, она умолкла. А когда я совсем было собрался ее растормошить, так же неожиданно продолжила.
— Что касается моих страхов, Макс. Кое-что я все-таки раскопала! Ну-ка скажи мне: какого цвета у тебя глаза?
— Ко…ка… Кажется, коричневые… или…
Я был ошеломлен. Грешные Магистры, что это с моей памятью?! Как можно забыть о цвете собственных глаз?
— Ага, значит, сам не знаешь! Ладно, смотри, — Меламори извлекла из складок лоохи маленькое зеркальце. — Смотри, смотри!
Из зеркальца на меня уставились серые глаза, круглые от удивления.
— Что это со мной? Совсем забыл, надо же!
— Забыл? Немудрено было забыть: вчера они действительно были карие — вечером. А утром — зеленые, как у потомка драххов. А когда я заходила в Управление за три дня до Конца Года — голубые. Я еще подумала, что они такие же, как у моего дяди Кимы…
— Очень мило с твоей стороны, Меламори, обращать внимание на такие мелочи.
Я еще подумала, что они такие же, как у моего дяди Кимы…
— Очень мило с твоей стороны, Меламори, обращать внимание на такие мелочи. Но для меня это новость. Даже поверить трудно. Ты ничего не перепутала?
— На что будем спорить? — усмехнулась Меламори. — Посмотришь на себя через час. Они у тебя все время меняются.
— Не буду я с тобой спорить! — буркнул я, отдавая зеркальце. — Ты меня, пожалуй, без гроша оставишь… Но хоть убей, не понимаю: при чем тут какие-то страхи? Ну, меняются у меня глаза, тоже мне чудо! Кто бы уж говорил… У тебя же вся родня в Семилистнике. Тебе небось не привыкать.
— В том-то и дело! Я много чего знаю, но о таком никогдане слышала. Вчера вечером, когда до меня наконец дошло, я даже спросила у дяди Кимы… Я не стала говорить про тебя, сказала, что заметила это у одного из курьеров… И Кима тоже заявил, что мне померещилось, поскольку так, по его мнению, не бывает. Я не рискнула настаивать, но сегодня утром спросила у сэра Джуффина. Знаешь, что он мне сказал?
— Попробую угадать. «В Мире много чудесного, девочка!» Или: «Не забивай себе голову пустяками, Меламори». Яугадал?
— Почти! — вздохнула Меламори. — Он заржал и заявил, что это не единственное твое достоинство. И добавил, что в городе полно обыкновенных ребят, без всяких там странностей, и именно поэтому они совершенно не подходят для работы в нашей конторе.
— Приятно слышать! — улыбнулся я. — Скажу ему спасибо при случае.
— Сэр Макс, все это очень весело, но… Ты вообще уверен, что ты — человек?
— Не знаю, — расхохотался я. — Вот уж никогда не задумывался!
— Сэр Джуффин ответил мне то же самое… И точно так же ржал. А мне что делать прикажете?! Службу бросать, чтобы вас… тебя не видеть? Или напиваться при каждой встрече для храбрости?! Сэр Макс, я тебя спрашиваю!
Наверное, мне следовало немедленно придумать какую-нибудь успокоительную глупость. Это было в моих же интересах. Но Меламори нравилась мне так сильно, что ни врать, ни выкручиваться не хотелось.
— Я и правда не знаю! — повторил я. — Всегда был совершенно уверен, что нормальнее меня человека еще поискать надо, как ни странно это звучит… Только не надо морочить мне голову, Меламори! Не такая уж ты трусиха, насколько я разбираюсь в людях.
— Да, не трусиха. Но… Я выросла среди особенных людей, Макс. Отец, которого в Смутные Времена прочили на престол в случае гибели обоих Гуригов, дяди и тетки из Ордена Семилистника, да еще и матушкино семейство, состоящее в родстве с древней Королевской династией. Можешь себе представить это окружение! И я привыкла к тому, что и сама — «особенная». «Самая главная», что ли… Я все знаю, все понимаю и кого угодно могу довести до ручки… Ну почти кого угодно. Мне кое-как удалось смириться с тем, что сэр Джуффин Халли выше моего понимания, поскольку знаю историю Смутных Времен не из книжек, а из уст очевидцев… Он тебе как-нибудь сам расскажет, если еще не рассказал! Но я не хочу, чтобы мне нравился человек, который… которого…
— Которого ты не можешь «довести до ручки»? — понимающе спросил я.
— Да, наверное. К тому же меня так воспитали… В общем, если я чего-то не понимаю, я этого боюсь. Орден Семилистника на том и стоит, если хочешь знать: осторожность и познание, именно в такой последовательности! Так вот, поскольку я знаю не так уж мало и почти все могу хоть как-то себе объяснить, обычно я — не трусиха.
Но стоит мне посмотреть на тебя, сэр Макс, и я теряюсь!
— У тебя есть только один выход, — подмигнул я. — Изучи меня получше. Покончи с осторожностью и приступай к познанию! Ты обнаружишь, что я жуткий зануда, и все будет в порядке. Советую поторопиться: к следующему полнолунию я окончательно утрачу человеческий облик.