— Ну! — подстегнул Мил волка.
— Слушай, Чокнутый, отстань. У меня от болтовни сбивается дыхание. А драпать нам еще порядочно.
Черт знает, что происходит. Не успели от одних извращенцев отделаться, как еще напасть. Стражи могил. И никто не может объяснить, что это и кто это. У одного память отшибло. У второго дыхание сбивается.
Мил не стал больше настаивать на продолжении беседы.
Мил не стал больше настаивать на продолжении беседы. Может быть, все на самом деле довольно серьезно?
Молчаливый бег продолжался часа три. Мил уже не чувствовал под собой лап. С непривычки болели мышцы и ломило кости. Но белая пантера, стараясь не вспоминать про эти неприятные моменты, старалась не отставать от основной группы. И хотя никто не мог упрекнуть его в этом, Милу стало немного стыдно, когда он, переваливая через очередной бурелом, обнаружил всех беглецов, дожидающихся только его. Пара слов, подстегивающие крики мутанта — и все снова устремились в нескончаемое бегство.
Мутант изредка дожидался жителей на одному ему известных поворотах и все время поторапливал. Быстрее, быстрее.
Когда сломался массивный Бобо, звезда, дающая тепло и свет, уже не проникала сквозь густую листву деревьев. Бобо споткнулся и, пропахав носом метра три, замер, уткнувшись мордой в раскидистый кустарник с большими красными колючками.
— Я больше не могу.
Мил брякнулся рядом, вытянув по сторонам лапы.
— Я тебя не брошу, старик. Помрем, так вместе. Но дальше я не побегу.
Умчавшиеся вперед Квар, Альвареза и Родж вернулись.
— Ну… что… разлеглись? — серый странник тяжело дышал, далеко высунув розовый, местами покусанный язык. Бобо жалобно застонал.
— Я с детства не бегал более десяти минут. А тут такой марафон. И еще не понятно, от кого.
— Да, — поддакнул Мил, которому эти минуты валяния на траве казались самыми прекрасными в жизни.
— Но нас преследуют!
— Что с того. Остановимся и дадим бой. Не впервой.
— Но Стражи могил…
— К дьяволу Стражей. Я их не знаю и знать не хочу. А мутант болтает, сам не зная что.
Последний оказался легок на помине. Он появился из?за деревьев. По его виду сразу и не скажешь, что он долго и мучительно бежал. Свеженький, словно огурчик.
— А! Явился, засранец! — Бобо со вздохом перевернулся на спину и выставил в вечернее небо все четыре лапы. — Расскажи нам что?нибудь смешное.
Мутант не был расположен к диалогу.
— Если через пятнадцать, нет, уже через четырнадцать минут мы не окажемся в нужном нам месте, то всем вам крышка, — равнодушно сообщил он, чем окончательно разозлил Альварезу, который до этого только молча клял все на свете.
— Это почему только нам крышка? Ты, урод, не заговаривайся. Сами кашу заварили, а мы расхлебывать должны? Дудки. Подыхать с нами будешь, я уж позабочусь, чтобы ты не смылся.
— В нашем распоряжении уже тринадцать минут.
Мил чуть не завыл от ярости. Ну почему он, бывший офицер полиции, а сейчас белая пантера с горой мышц и мозгами, которым нет равных во всех джунглях, зависит от какого?то там мутанта?
— Где то место, к которому ты так стремишься?
— Двенадцать минут.
Мил понял, что так просто уродца не перешибешь.
— Ладно, уговорил, — пробурчал он, поднимаясь на подрагивающих лапах, — Бобо, старина, давай еще минут двенадцать…
— Одиннадцать, — сухо возвестил мутант.
— …Одиннадцать минут жирок потрусим. Но ровно через одиннадцать минут выпускаем кишки мутанту. Идет?
Бобо не был нудным парнем. Он все понимал. Пересилив усталость, он, цепляясь за ветки, поднялся.
— Одиннадцать?
— Ага, — кивнул Мил.
— Идет. Но кишки обязательно.
И только растревоженные ветки отметили то место, где за мгновение от этого стоял, обливаясь потом, пещерный медведь.
— У него что, второе дыхание? — Альвареза покачал головой и рванул вслед Бобо.
— Он просто решил похудеть.
Мил, пытаясь не отставать от остальных, проклиная свое нераскрывшееся второе дыхание, трусил следом, напряженно думая, как жителям джунглей, да и мутантам тоже, удается определять время. Загадки вселенской природы, разрази их молнии.
Он далеко отстал от остальных. Он устал. Он уже ненавидел этот мир. Эти джунгли. Но больше всего он ненавидел тот день, когда его спасла старушка Ириза. Умри он тогда в джунглях, не было бы невыносимой боли, кровавых мозолей на лапах, разрывающихся легких. Но что сделано, то сделано. Теперь главное — совсем не потерять впереди идущих. Впереди трясущихся. А в конечном счете, впереди спасающихся.
— Быстрее, Мил, мы почти у цели. — Непонятно откуда взявшийся мутант пристроился рядом. — Мне бы не хотелось, чтобы ты достался Стражам могил.
— Отчего такая забота? — Вопрос не получился. Из горла Мила вылетел только хрип. Но мутант, по?видимому, понял, о чем хотел узнать в первую очередь Мил.
— Сейчас мы выберемся на обрыв. Не останавливайся. Обрыв невысокий. Потом метров триста, и мы у цели.
Мил больше не стал пытаться спрашивать. Черт с ним, с мутантом. Доверять так доверять.
Мутант не обманул. На полной крейсерской скорости Мил выскочил из зарослей, проскочил метров десять по песчаной круче и под собственные яростные хрипы скатился вниз с откоса. Хорошее занятие для тех, кто долго бежал и желает хоть немного отдохнуть. Но поваляться ему не дали. Как только его тело остановилось, мутант схватил его за хвост и потащил за собой. И правильно сделал, потому что у Мила больше не было ни сил, ни желания двигать ногами. А когда вас буксируют за хвост, возникает не только чувство некоторого эстетического неудобства, но и вполне ощутимая боль. Но разве может сравниться эта пустячная боль, похожая на пощипывание лесных мошек, с болью от долгого бега, разрывающей все внутренности.