Такой вот вкратце план. Единственное, чего Мил опасался, так это буйного неспокойствия орангутанга, которого сдерживали только шипящие ругательства Мила.
* * *
Вопреки опасениям Мила Альвареза представлял собой само спокойствие и выдержку. Как только вспомогательный отряд исчез в густых зарослях, он улегся рядом с Милом, выбрав место, куда пробивались лучи звезды, дающей планете тепло и свет. Подставив под них свой лысоватый живот, он, казалось, задремал.
Мил, не веря такому счастью, с осторожностью заворочался на месте, боясь потревожить благодушное спокойствие орангутанга.
— Расскажи мне о себе.
Вопрос Альварезы был неожиданным. Что?то в интонациях орангутанга насторожило Мила. Нет. Не насторожило, а… Как?то слишком буднично прозвучал вопрос. Словно от старинного друга, которого не видел лет сто.
— Что? О себе? — Мил даже несколько растерялся. За последнее время его ни разу не спросили, ни разу не поинтересовались его прошлым. Словно для жителей джунглей это было запретной темой. Ну, был Чокнутый Пришельцем. А теперь пантера. Вот и вся история. И теперь, когда Альвареза, прикрыв глаза, словно невпопад задал вопрос, Мил почувствовал, что это именно то, чего он так давно ждал. И боялся. Ему нужно было с кем?то говорить о своей прошлой жизни. Но память…
Альвареза, не меняя позы и положения глаз, кивнул мордой:
— Ну да. Ведь никто в джунглях, в принципе, ничего о тебе не знает. У всех есть какая?то история. Детство, юношество, самки… Все как у всех. А у тебя?
Все как у всех. Все верно. Но только не у него, не у Мила. Детство он помнил плохо. Его родители слишком рано покинули этот мир, оставив своего единственного отпрыска наедине С прелестями цивилизации. Ту планету, на которой Мил несколько лет взрослел, живя попрошайничеством и воровством, он не помнит. Ни названия, ни расположения среди бесчисленного скопища звезд. Он покинул ее, когда ему было десять стандартных. Потом несколько лет тоскливых скитаний по всей галактике. В поисках лучшей доли. В поисках минутного счастья или однодневного обогащения. Именно во время таких скитаний его и задержал патруль. С такими, как он, разговор недолог. Или в мусорную корзину…
И Альвареза запел. Грустной была эта песня. Слова, незнакомые Милу, тихие и печальные, окутывали и завораживали. И было что?то такое в этой песне, что заставило Мила удивленно посмотреть на Альварезу. Скажите, откуда у этой обезьяны столько грусти и тоски, словно плачет, доставая душу непонятным тоскливым звуком.
— Что это? — спросил Мил, как только затихли последние слова и джунгли вновь наполнились звуками природы.
— Это старая песня. Когда?то ее пел мой дед. А ему пел его дед. О чем? Трудно сказать. Незнакомый язык. В джунглях никто его не знает. Старый и незнакомый. Но дед говорил, что эта песня о золотом веке. О героях, которые пришли в джунгли, неприветливые и тогда незнакомые. О том, как они умирали в джунглях. И еще, наверное, о друзьях. С которыми приятно провести время и на плечо которых можно положиться.
Альвареза улыбнулся одними уголками губ. И в этот момент Мил неожиданно подумал о том, что морда у орангутанга иногда бывает вполне симпатичная.
— Кстати, это не те ребята, которых мы ждем?
Мил проследил за взглядом Альварезы. Там, среди зарослей, метрах в ста от места, где они расположились, мелькали неясные серые силуэты. Еще едва различимые.
— Они.
Мил мгновенно стряхнул с себя ленивую неторопливость долгого ожидания. Час настал. Пора действовать. И лучшего момента, чтобы освободить пантер, если они в этой группе, не найти. Пока все шансы на стороне засады. Еле заметная тропа именно в этом месте делает крутой изгиб. Звезда, дающая планете тепло и свет, уже стремится спрятаться за густыми деревьями.
План прост. Вспомогательная группа по сигналу Мила совершает нападение на голову колонны. Все силы мутантов стекаются туда. Вспомогательный отряд, поорав немного для порядка, отходит в джунгли, производя как можно больше шума. Метров через сто, сто пятьдесят рассасывается в разные стороны и уходит. А в это время Мил и Альвареза занимаются именно самим спасением. Все просто.
Альвареза, чуть опираясь о землю длинными мощными лапами, заскользил следом за Чокнутым к тропинке. Давно он не участвовал в такой занимательной охоте. Одно дело лазать по деревьям и собирать сочные сладкие плоды. Совершенно другое — лезть в драку. В другое время он, Альвареза, ни за что бы не стал связываться с подобными обстоятельствами. Что ни говори, а жить в густых переплетениях ветвей гораздо спокойнее. Ну, бывало, отпугнешь нечаянно забредших на твою территорию чужаков громким пронзительным хрипом. Вот и все поступление адреналина. А тут такая завязка. Нет, определенно ему, вожаку становища орангутангов, это дело нравится. Почему? Да потому, что рядом Чокнутый, с которым странно спокойно и приятно.
Альвареза, не издав ни единого шороха, мягко опустился рядом с Чокнутым, замершим в трех шагах от тропы. Широкие листья папоротника скрывали их, делали незаметными среди буйной зелени. Теперь остается только ждать.
Альвареза первый заметил мутантов. Двое из Проклятого народа шли впереди остального отряда, внимательно оглядывая окрестности и проверяя тропу.