— Мы думали об этом, Чокнутый. Но к тому времени мы станем слишком могущественными, чтобы суметь противостоять новым Пришельцам. Как только город будет наш, мы займем его, научимся управлять всеми странными машинами, оружием. И мы не завидуем тем, кто прилетит на нашу планету.
— На вашу планету? Но это планета и жителей джунглей! Или вы отводите им роль вечного мяса?
— Это жизнь, Чокнутый. Ты разве не знаешь, что побеждает сильнейший?
— Тогда вы ошиблись, обратившись ко мне. Неужели вы думаете, что я смогу собственными руками обречь своих же сородичей и жителей джунглей на смерть?
— Это сделаешь либо ты, либо кто?то другой. Но достаточно на сегодня разговоров. Мы старые люди и устали. Тебя отведут к твоим друзьям, если, конечно, у них есть право так называть себя. А завтра, когда ты все обдумаешь, мы закончим наш разговор.
Из темноты выскочило несколько мутантов. Одни из них подскочили к старикам, подняли их и понесли куда?то в темноту. Несколько бледных мешком окружили Мила и стали наседать на него. Волей?неволей пришлось пятиться в ту сторону, где было свободное место. Впрочем, это истязание длилось недолго. Пол под ногами Мила оборвался, и он сорвался в яму. Короткий, но запоминающийся полет, и он приземлился, как и все кошки, на четыре лапы.
— Ну наконец?то! Жив!
Мил двинулся в сторону знакомого голоса, но уперся в ржавую металлическую решетку. Он попробовал с ходу проломить ее, но ничего не вышло.
— И даже не пытайся, приятель. — Квар грустно смотрел на него с той стороны. — Бобо уже пытался разорвать паутину, но она слишком крепка.
— У вас все в порядке? — поинтересовался Мил, вглядываясь в кромешную темноту.
— Да. Спихнули поодиночке. Все здесь, и все относительно здоровы. Альвареза только успокоиться не может.
В темноте слышалось упрямое сопение, скрежетание и редкие удары чего?то массивного о пол.
— Чего это он?
— Пытается выбраться через верх. Но скорее всего ничего не получится. И так до крови весь разбился.
— А Шейла?
— А что Шейла?
Мил даже себе не мог объяснить, почему он спросил у старой пантеры о девчонке.
— С ней все в порядке?
Квар посопел, помолчал, но потом выложил:
— Знаешь, Мил, я, конечно, уважаю тебя. Ты силен, умен и все такое прочее. Но закон джунглей гласит, что альбинос не имеет права на продолжение рода.
— Да ты что, старик? — Возмущению Мила не было предела. — Ты вообще соображаешь, о чем сейчас сказал? Ты что думаешь? Чтобы я, человек, вздумал ухлестывать за твоей зверюгой? Да я…
— Жаль, что ты сейчас за паутиной, — вздохнул староста. — Я б тебе по?стариковски шею?то надрал за слова дерзкие. Ишь ты! За зверюгой ухлестывать! А сам?то ты кто? Рожа альбиносская.
Мил хотел было хорошенько разозлиться, но потом передумал и, свалившись на землю, зашелся в смехе.
— Эй, Чокнутый, ты что?
Мил смеялся не оттого, что слова старика показались ему смешными. Вовсе нет. Он смеялся от страха. Именно от того страха, который заставляет сходить людей с ума и заниматься бог знает какими делами. Именно сейчас Мил вдруг ясно почувствовал, что назад дороги нет и не будет, что ему придется всю сознательную жизнь провести в шкуре пантеры. И незачем тешить себя надеждами на обратное превращение. Чудес не бывает. И ему больше никогда не встать на две ноги и не помахать двумя руками.
Вряд ли даже Квар, с его отработанным долгими годами чутьем, понял, что смех Чокнутого незаметно перешел в отчаянный скулеж. Мил катался по полу, скобля острыми когтями камень, страдая от невыносимого отчаяния.
— Чокнутый! Ты где?
Мил узнал голос Шейлы. И эти звуки сделали с ним чудо. Они уняли дрожь, вернули на место сердце. Жизнь продолжается, и, наверное, все?таки стоит ее принимать такой, какова она на самом деле.
— Меня зовут Мил. — Мил неуклюже протер глаза и подошел к решетке.
— Да ладно тебе. Чокнутый, Мил — какая разница. Что с тобой? Что?то случилось?
— А что могло случиться?
— Отец только что отыскал меня. Сам весь на нервах. Толкнул и говорит, иди, мол. Там твой избавитель появился. Сейчас и другие подойдут. Как ты? Нормально?
Мил не успел даже ничего подумать и сделать. Теплый мягкий язык Шейлы зацепил его подбородок и прошелся до самого кончика носа.
— Ты плакал?
Мил готов был провалиться сквозь землю. И не потому, что ему стало стыдно за свои слезы. Все объяснялось гораздо проще. Ему было чертовски приятно, что молодая пантера лизнула его.
— А, пропащий появился. — Только железная решетка спасла Мила от дружественности разом нагрянувших жителей. — Мы уж думали, что тебе каюк.
— Да все в порядке. — Мил подумал о том, что он рад встрече с жителями.
Когда первые страсти улеглись, Родж собрал экстренное собрание, на котором присутствовали все жители.
— Вместе влипли, вместе и думу думать станем. Тем более что это всех касается, — авторитетно заявил Родж, и никто ничего не посмел сказать против.
— Собрание буду вести я. — Мил решил, что хватит с него оставаться послушным исполнителем. Пора брать власть в свои руки. Вернее, лапы, сразу же поправился он. — На повестке два вопроса. Первый — введение в политическую и экономическую ситуацию.
— Чего?чего? — не понял Бобо.