А вот других перебивать нехорошо. За это можно и по морде. Но Альварезе разве кто указ? Наверняка готовил свою речь всю ночь. Чешет как по писаному. Вот только генералиссимусом совсем не обязательно его, Мила, называть. Мог бы просто генералом, как договорились. Но в армии всегда уважали тех, кто прибавлял шпалы на погоны.
Вроде все. Все доложились и отметились. Остался только Ночной Родж. Но он сейчас в положенном месте. И появится, как было договорено, не раньше намеченного времени.
— Хорошо. — Мил покачал головой, показывая, что все сказанное жителями он принял к сведению. — Через несколько минут звезда, дающая планете тепло и свет, взойдет. И будет лучше, если вы в это время будете рядом со своими стаями. Вы все знаете, что делать и как. Удачи всем.
Мил проследил глазами, как силуэты вожаков растворяются в белом утреннем воздухе. Потом встал и сам направился к месту, где располагалась огневая точка.
Когда за спиной первые лучи звезды, дающей планете тепло и свет, прорвались сквозь пелену воздуха, туман, этот трусливый приспешник ночи, позорно бежал, теряя по пути клочья разорванной ваты. И в ту же самую секунду, когда звезда, дающая планете тепло и свет, озарила своим пока слабым сиянием джунгли. Мил увидел перед собой вражескую армию.
Это произошло слишком быстро. Темная полоса, слившаяся с такой же темной полосой джунглей на той стороне пустоши, в один миг преобразилась, налилась оттенками серого и дико завизжала.
Они увидели их. И по тому, насколько стройны были их ряды, Мил понял: они ждали. Эти существа, эти жители и Проклятые, объединенные какой?то одной целью, так же как и его маленькое войско, готовились к встрече. Мил давно уже умел различать все интонации криков жителей. И он мог поклясться собственным хвостом, что не уловил ни малейшего оттенка робости или страха в этом крике. И чувство, похожее на человеческое волнение, неприятно коснулось сердца.
Именно в этот момент, момент осознания того, что существа, которые стоят с той стороны пустоши, готовы сражаться не на жизнь, а на смерть, Мил понял, будет много крови.
Будет много крови. Невинной крови. Ибо нет на свете виновной крови. Нет, и все тут.
Черный пепел впитает в себя красную массу, пропуская через себя, словно через сито, чьи?то жизни. И может быть, эта кровь даст наконец начало новой жизни. Может быть, орошенная кровью черная пустошь сдастся.
Стоящие за спиной Мила пещерные медведи не выдержали и заревели, широко распахивая клыкастые пасти. Они, привыкшие, что джунгли никогда не повышали на них голос, были рассержены. Как? Разевать наглые пасти против их племени? Кто посмел?
Мил обеспокоенно обернулся. Меньше всего сейчас он хотел, чтобы медведи сорвались и ломанулись, не разбирая дороги, с налитыми глазами вперед. Тогда все насмарку. Тогда все проиграно.
Бобо перехватил взгляд Чокнутого. Если белая пантера и должна волноваться, то только не за его племя. А то, что глотки решили размять, — не беда. От этого еще ни одна охота не становилась неудачной.
Бобо кивнул Чокнутому. Все под контролем. И только когда альбинос, кивнув в ответ, отвернулся, Бобо сам решил вспомнить молодость и слегка повыкобениваться. А то чужие бояться перестанут да и свои уважать не захотят.
Он уперся в землю всеми четырьмя лапами, впиваясь в нее длинными когтями, словно навечно. Задрал к остаткам маленьких светлячков на небе мохнатую морду и, закрутив до отказа губы, раскрыл огромную черную пасть.
Если и есть в джунглях что?то более приятное, нежели грозный рык могучего зверя на восходе звезды, дающей планете тепло и свет, то это что?то такое, что Бобо, увы, неизвестно.
— Хорошо, — только и смог сказать на остатках дыхания вожак стаи пещерных медведей, не обращая внимания на изумленные взгляды молодых самцов стаи. А то, видишь ли, привыкли, что вожак только зубами за холку или лапой по хребту. Вожак еще о?го?го! Вожак это… Сила!
Бобо мог бы еще долго размышлять над ролью хорошего рыка в общественной жизни джунглей, если бы не перемены, происходящие в этих самых джунглях.
Звезда, дающая планете тепло и свет, встала уже достаточно высоко, выхватывая лучами те места, что стыдливо прятались в остатках ночи. И ее свет наконец осветил тех, кто решил помериться силами с бунтарями. Хотя кто знает, кто в это неспокойное время бунтарь, кто герой, а кто просто пассивный предатель.
Мил сощурил глаза, рассматривая врага. Не то чтобы у него было плохое зрение, но старая, еще человеческая привычка давала о себе знать.
Он ожидал, что противник будет многочисленнее. Но чтобы настолько!
В центре растянутой армии мутанты. Это хорошо. Никогда нельзя быть до конца уверенным в том, как поведут себя мутанты, встретившись друг с другом лоб в лоб. И хотя Мистер говорил, что пришедшим с ним мутантам можно доверять безоговорочно, перестраховка не повредит. Мутанты, они, конечно, не люди, но кто их знает?
По бокам Проклятых стоят жители. Без всякого порядка и ранжира. И хотя с такого расстояния довольно трудно определить, кто именно, Мил различил два?три вида кошек. Без сомнения, где?то среди них и Маленькие Но Злобные Кошки. Без них этот праздник обойтись никак не может.
Кто еще? Батюшки, а эти?то что здесь делают? Те, что с рогами на дурной башке. От них убойной силы раз, два и обчелся. Если это только не заградительный отряд. Ага! Кажется, и гориллы на стороне Проклятых?! Не забыть сказать об этом Альварезе. Чтобы после всей этой кутерьмы поговорил отдельно, по душам. А вот это посерьезнее. Почти бронетанковые войска. Наверное, рыси по всем джунглям обегались, разыскивая эту громадину, которая думает, что среди тонких деревьев не видно стройного тела и лопоухих ушей. Хорошо хоть всего один. Наверное, самый дурной во всех джунглях, раз поддался на уговоры Проклятых. А остальные — сборная солянка. С каждой стайки по штучке. Бананами их, что ли, заманивали. А может, и запугали. С Проклятых станет.
— Ты глянь! Чего это они? — От неожиданности Мил чуть было не сел на задние лапы. Бобо, со всей своей массой, сумел?таки подкрасться незаметно.