Как пробрались сюда изолянты, непонятно… Может, построили огромный плот? Такой, что левиафанам не разнести? Но тогда беглецов должна быть целая сотня… с плотом иначе не справишься… и вряд ли эта сотня торчала бы сейчас на берегу… все пришли бы к станции… а там никого не видно… значит, группа немногочисленная… Сколько же их? Тоже хороший вопрос! Понятно, что не один… Что там кричал де Брезак? Они их убили, убили Леона и Юсси… Они! Мог бы выразиться и поточнее… Ну, бог с ним; о покойных ничего, кроме хорошего! А этот французский офицер был, видно, хорошим человеком… сделал все… почти все… девчонку спас, а станцию закрыл… Значит, не надеялся справиться с изолян-тами?… Или поставил блокировку на всякий случай?…
«Надо бы прикинуть время, — решил Саймон, — представить, кто куда перемещался». Внутренняя планировка станции ему известна. На первом ярусе — два выхода, западный — к бассейну и восточный — к вертолетному ангару; рядом с ними — лестницы наверх; в центре яруса — старт-финишный зал с прямоугольной Рамой; слева — генераторная, без окон, справа — диспетчерская, с двумя большими иллюминаторами. Наверху, на втором ярусе, круглый холл, куда выводят лестницы, и по его периметру — жилые помещения. Одно из них-кухня-столовая, с дверьми, выходящими на кольцевой балкон… Все рядом, все близко! До бассейна идти минуту, бежать — тридцать секунд… И столько же — до ангара… Подняться на второй этаж, заскочить к Хаоми и спуститься вниз — тоже минута… от силы полторы… И от Периметра до любой точки станции можно добраться за две-три минуты… особенно — бегом…
Выходило, что события разворачивались очень быстро. Можно сказать, стремительно! Изолянты пересекли Периметр, в диспетчерской раздался сигнал, и де Брезак подошел к окну… Подошел и увидел, как прикончили его коллег… Либо из луков подстрелили, либо закололи копьями… А может, сперва добрались до оружия под лестницей и пустили в ход лазеры… лазеры бьют бесшумно… Так ли, иначе, но Юсси с Леоном отвлекли убийц минуты на три-четыре… возможно, сопротивлялись или пытались удрать… Де Брезак успел подняться наверх и спуститься вместе с Хаоми… Потом он ринулся в диспетчерскую, а девчонка — к вертолету… Пока она взлетала, Брезак заблокировал компьютер… и его убили — убили очень быстро, так как стрелять по машине принялись через пару минут…
Да, так оно и было, решил Саймон. Оставались кое-какие мелочи, неясные детали — например, держал ли Брезак под рукой что-нибудь огнестрельное, а если не держал, то почему сразу не ринулся к оружейной стойке — может, оттого, что его опередили?… Но Саймон чувствовал, что эти подробности — лишь лак на законченной картине, а главное он уже знает. Знает, что изолянтов было немного — двое или трое, вряд ли четверо. Будь их больше, они разделились бы, атаковали с двух направлений, и на станции не выжил бы никто… Верней, Хаоми бы выжила, только жизнь была б ей не в радость.
Значит, их двое или трое… Чего же они хотят? Само собой, убраться с Тида, перенестись в Латмерику, или на Уль-Ислам, или в один из Миров Присутствия, где есть такая же станция с немногочисленным персоналом… В какой-нибудь дальний мир, где их вовек не отыщешь… Только зачем они всех прикончили? И техников, и Брезака? Выходит, специалисты им не нужны… Есть свой специалист… Из бывших транспортников… Любопытно, кто?
Но Саймон решил гаданием не заниматься, а просчитать дальнейший расклад событий.
Здесь имелись три очевидных факта: первый — то, что сейчас со станции не ускользнешь, второй касался гонца с паролем, коего пришлют на выручку, а третий — что этот гонец великая ценность для беглецов. Последняя, можно сказать, надежда, единственный шанс! Только колючий и зубастый… Где ж его встретят и чем приласкают?… Ну, с ласками дело ясное, и с тем, где будут ждать, пожалуй, тоже… У штурман-компьютера, в диспетчерской! Либо где-то рядом… Сразу навалятся или дадут ввести пароль и прихлопнут…
Ну, посмотрим, кто кого прихлопнет, мелькнуло у Саймо-на в голове, и он осторожно, чтобы не потревожить девушку, повернулся на бок. Это движение, однако, разбудило Хаоми. Она потянулась к нему, и Саймон ощутил на своей щеке влажное дыхание.
— Дик… Ди-ик… Ди-и-ик…
Это воркование было ему знакомо. Он часто слышал такое — от Алины, своей монреальской подружки, от смуглой Долорес, от Куррат ул-Айн, услады взоров… Женские голоса были разными, но тон их и смысл сказанного сомнений не оставляли: день сменялся ночью, официальное — приватным.
Улыбаясь в темноте, он обнял девушку, нашел ее теплые губы и расстегнул пояс.
Утром явился Ноабу — разыскал их каким-то неведомым образом, как птица находит верный путь среди облаков и туч. Кивнув Хаоми, он перевел взгляд на серый бетонный колпак станции, маячивший над деревьями и красной травой, и поинтересовался:
— Зукки?
Саймон кивнул.
— Зукки. Откуда ты знаешь?
— Мой видеть вертолет. Он гореть, да? Твоя женщина лететь на нем?
Твоя женщина… Невероятное чутье у этого парня, подумал Саймон и снова кивнул. Хаоми, порозовев, принялась возиться с завтраком — открывала тубы с мясной пастой и шоколадом, выкладывала на широкий лист гроздья сочных ягод. От пасты — пеммикана с Маниту — Ноабу отказался, но шоколад съел с заметным удовольствием. Потом спросил: