Это было печальным известием, ибо тай, воины и Наставники воинов, не жили долго, утратив привычную стремительность и резвость. Кузнец, горшечник или ткач могли умереть дряхлыми и немощными, но к Наставникам боевых искусств это не относилось. Они уходили в Погребальные Пещерь много раньше, уходили по собственному желанию — ибо кто нуждается в Учителе, если тот утратил мастерство?
Выключив терминал, Ричард посмотрел на фотографии — быть может, впервые — задумался о возрасте Чочинг Прежде Наставник казался ему могучим и вечным, как горные хребты, вздымавшиеся над Чимарой, но сейчас он вдруг осознал, что Чочинга немолод и вовсе не вечен. Taияxaтские годы были чуть подлинней колумбийских, а Учитель старше отца лет на пятнадцать или шестнадцать. Получалось, что ему уже под семьдесят. Или за семьдесят, если считать по стандартным колумбийским годам… Не слишком преклонный возраст для человека мирной профессии, но у Чочинги совсем другое ремесло.
Taияxaтские годы были чуть подлинней колумбийских, а Учитель старше отца лет на пятнадцать или шестнадцать. Получалось, что ему уже под семьдесят. Или за семьдесят, если считать по стандартным колумбийским годам… Не слишком преклонный возраст для человека мирной профессии, но у Чочинги совсем другое ремесло. И Ричард с грустью понял, что в скором времени Наставник пришлет ему Прощальные Дары.
День был окончательно испорчен.
А если так, куда деваться человеку вечером? Разумеется, туда, где можно развеять тоску и печаль.
И Ричард отправился в «Катафалк».
Если встать лицом к океану, то справа от северного жилого корпуса, за широкой площадью и цветником, за шеренгами серебристых елей, лежало кладбище Аддинггон. Тут были похоронены герои космоса, люди разных национальностей, но большей частью те, чьи потомки жили на Колумбии, — американцы и англичане, канадцы и австралийцы, израильтяне и мексиканцы, японцы и арабы из Египта и Объединенных Эмиратов. Было несколько русских, участвовавших некогда в совместных экспедициях, но самые великие их космонавты, начиная с Гагарина и кончая Виталием Бугровым, совершившим посадку на Плутон, покоились на планете Россия, в месте под названием Байконур. В человеческой вселенной было еще два таких кладбища — на Китае и на Европе. Повсюду прах астронавтов покоился в родной земле, под родными деревьями и камнями, перенесенными в новый мир с помощью Пандуса, и все эти захоронения были очень велики, с прилегающей свободной территорией, поджидающей тех, кто устремится в космос на фотонных звездолетах. Ибо не было сомнений в том, что такие корабли когда-нибудь построят, а значит, будут и новые герои, коих положено помнить и чтить.
От площади кладбище отделялось цветником, рядами елей и огромным мраморным Мемориалом. Его стена была воздвигнута из черного полированного камня, символизировавшего космическую тьму, в который врезали беломраморные барельефы — портреты наиболее известных первопроходцев с указанием их имен и совершенных деяний. Мемориал и верхушки кладбищенских кипарисов за ним были видны из всех окон жилого корпуса; предполагалось, что этот вид должен будить у агентов-стажеров возвышенные мысли и прилив гордости. Но смерть есть смерть, а жизнь есть жизнь, и молодые стажеры, преклонившись раз-другой у мраморного Мемориала, больше смотрели на площадь и всевозможные заведения, отели, бары, клубы и супермаркеты, сиявшие по вечерам столь же яркой россыпью огней, как ночные колумбийские небеса.
Этот торгово-увеселительный комплекс обслуживал туристов, посещавших Аддингтон, а заодно всех рыцарей плаща и кинжала, чьи замки высились в окрестных холмах. Может быть, слово «заодно» полагалось бы отнести к туристам, так как сотрудники Конторы были клиентами постоянными и в качестве таковых предпочитали одни заведения другим. Элита, руководители отделов и спецслужб, встречались исключительно в «Файв Кроунз», отеле дорогом и тихом, где каждый столик в обеденном зале был огорожен пальмами, на которых росли не орехи, но датчики десяти сортов — чтобы нужное записать, а секретное заглушить. Чины помельче, преподаватели Центра, рядовые оперативники, аналитики, техники Транспортной Службы, собирались всяк в своем месте — в клубах «Дринк» и «Синий жеребец», в баре «Манхаттан», в гостинице «Холидей Инн», в китайском ресторанчике «Янцзы» или в пивной «Бавария». Что касается «Катафалка», то он был отдан на откуп стажерам, поскольку имелись в нем три несомненных достоинства: крепкое пойло, низкие цены и прочная мебель. Инструкторы тоже сюда захаживали, а вот туристы и обитатели Грин Ривер — не очень; разве лишь девушки в поисках юных секретных агентов и романтических знакомств.
«Катафалк» был оформлен под салун Дикого Запада с истинно американским размахом.
Стойка — двадцать метров длиной, окованная жестью; столы — из дубовых досок толщиною в пядь, просторные и неподъемные; сиденья — тоже дубовые, на болтах, какими скрепляют секции монорельса; пивные кружки и стаканы — из цельного бронестекла; бар с батареями бутылок прикрыт металлической сеткой; на стенах — кремнёвые ружья, томагавки и патронташи, скальпы и бизоньи черепа, уздечки, седла и сбруя, а также красочные офорты: сражение Буффало Билла «Буффало Билл, вождь Желтая Рука, женщина-стрелок Энн Оукли, вождь Сидящий Бык-реальные личности, участники знаменитого шоу «Дикий Запад», организованного Буффало Биллом в 1883 г.» с вождем шайеннов Желтой Рукой, Энн Оукли — в сапогах, при шпорах и карабине, Сидящий Бык с отрядом краснокожих воинов. Роботов-официантов в «Катафалке» не признавали, и горячительное разносили длинноногие девицы с «кольтом» на бедре. Кроме портупей, туфелек и бикини, на них не было ничего лишнего. Еще бар славился фирменным крепким коктейлем в особых рюмочках-гильзах, напоминавших боеприпасы к пистолету «коммандо». Его потребляли «обоймами»; и хоть в каждой рюмке плескалось на глоток, справлялся с ними не всякий — «коммандо» был оружием многозарядным.
Заняв позицию в углу, подальше от входа, Ричард с четверть часа пил в мрачном одиночестве. Над его головой свисали два простреленных американских флага, и было на них ровно столько звезд и полос, сколько в битве при Литл-Бигхорне «В сражении на реке Литл-Бигхорн вождь индейцев оглала Неистовый Конь разбил американские войска (1876 г.)». Теперь эта реликвия — или подделка? — бросала тень на его лицо, и Ричарду чудилось, что над ним парит дряхлый израненный гриф с поникшими крылами. Он придвинулся к стене, туда, где сумрак был гуще, и спрятал щеки в ладонях.