СРОК ИСПОЛНЕНИЯ: пять суток. При отсутствии связи будет выслана дополнительная группа.
ПОДПИСЬ: Дж. Дж. Ньюмен, начальник ОКС
СОГЛАСОВАНО: Э. П. Хелли, руководитель Учебного Центра ОТВЕТСТВЕННЫЙ ЗА ОПЕРАЦИЮ: Д. Ш. Уокер, шеф-инструктор.
Если маяк накрылся, ориентируйся по солнцу и шагай прямиком на север, сказал Дейв Уокер.
Ш. Уокер, шеф-инструктор.
Если маяк накрылся, ориентируйся по солнцу и шагай прямиком на север, сказал Дейв Уокер.
Сигнальный браслет молчал. Выходит, маяк накрылся — скорее всего вместе состанцией. А что до солнца…
Было б тут солнце! Или луна со звездами… Или небесный свод с облаками…
Или хоть что-нибудь!
Душный вязкий мрак окутал его. Темнота, тишина, непривычная легкость во всем теле, слабый запах гниющих листьев, плотный черный занавес перед глазами… Ни дуновения ветра, ни движения воздуха — даже столь слабого, какое порождают крылья мотылька… Ни вскрика, ни шороха, ни звука…
Нет, звуки все-таки были. Сверху доносился слабый прерывистый шум, словно невидимый оркестр настраивал инструменты — где-то далеко-далеко, быть может, на склонах Тисуйю-Амат, до коего насчитывалось сорок шесть парсеков, отделявших юность от зрелости.
Ричард Саймон, полевой агент по кличке Тень Ветра, застыл, впитывая запахи прелых листьев и отдаленную перекличку незримых флейт, барабанов и виолончелей. Он не боялся этой влажной темноты. Он был силен, ловок и опытен, ибо за три последних года случалось ему побывать во всяких местах — и там, где ревет огонь, и там, где клокочет вода, и там, где трубят медные трубы. Теперь он являлся системой самодостаточной и автономной, с весьма обширным резервом выживаемости, где надо — гибкой, где надо — жесткой; остановить его могла только смерть.
Смерть или нечто подобное, но никак не эта темнота, в которую швырнул его колумбийский Пандус.
На мгновение он слился с непроницаемым мраком, позволил ему объять свое тело, заползти под одежду, коснуться кожи жаркими влажными щупальцами, проникнуть в поры… Тьма не пугала его, лишь настораживала. Что-то в ней было не так. Черный занавес перед ним не походил на ласковый сумрак ночей Тайяхата, на беспредельный мрак космических пространств, на колумбийские небеса, где, подсвеченные заревом городских огней, медленно и торжественно кружили звезды. Здесь темнота казалась жадной, угрожающей и недоброй, и с каждым мгновением Саймон ощущал это все отчетливей и ясней. Возможно, цивилизованный человек переборол бы подобное чувство, отринул его, счел бы бесплодной игрой подсознания, но воины-тай, далекие от цивилизации, доверяли предчувствиям и инстинктам не меньше, чем разуму. Доверял им и Ричард Саймон — и потому знал, что должен покинуть это место. И побыстрее!
Рука его сама собой протянулась к поясу, нащупала застежку кобуры, плоский футляр с «вопилкой», тонкий стерженек фонаря; затем световой проблеск разорвал плотный бархат тьмы. Это был рискованный поступок, но неизбежный — здесь, в жарком всепоглощающем мраке, бинокль с инфраочками и ночное зрение Саймона оказались бессильными. Доля секунды, и он разглядел то, что хотел, — уходящий вверх монолит, отвесную стену с неким намеком на округлость, изрезанный трещинами утес, что вырастал из влажной черной земли резко и сразу — колонной, не конусом.
Дерево, мелькнула мысль, огромное дерево… Из тех самых, склонных к гигантизму… Может, секвойя, гинкго или сейба, а может, бывший эвкалипт… Смотри в «Анналах планетографии», файл 4412…
Подобно тени он скользнул к невидимому гиганту. Под пальцами возникло странное ощущение — казалось, что он касается не разлома в чудовищно толстой коре, а рваной и жесткой поверхности камня. Саймон провел по ней ладонью, нащупал трещины, уступы — поменьше и побольше, вполне подходящие, чтобы поставить ногу и зацепиться руками. Через мгновение он уже взбирался по стволу — крохотный паучок, ритмично и упрямо перебиравший лапками.
Жаль, что их не шесть, подумал он, вспоминая о Тайяхате; сейчас лишняя пара была бы весьма кстати. Но, как говорил покойный Наставник Чочинга, не горюй, что родился без хвоста, — горюй, если его потерял.
Подбадривая себя такими мыслями, Саймон неторопливо полз вверх. Весил он тут немного и, пожалуй, мог бы двигаться быстрее, упираясь висевшим на спине ранцем в один край расщелины, а башмаками — в другой, но нужды в том не было. Чувство тревоги и беспокойства, охватившее его в момент прибытия, рассеялось, и он заключил, что опасность — какая б она ни была — грозит только внизу, на земле. Словно подтверждая этот вывод, тьма под ногами вдруг разразилась протяжным тоскливым воем, пронзительным, как рев стартующего космолета.
Особо опасная фауна, промелькнуло в голове. Смотри тот же файл сорок четыре двенадцать в «Анналах планетографии»… Симха, ночной шатун, или еще какое-то чудище…
Выходит, они забредают с Перешейка в этот лес?… Впрочем, до Адских Столбов недалеко, десять или пятнадцать лиг… А перед Столбами — бетонный купол станции в кольце деревьев, решетчатые башенки Периметра и красная выгоревшая степь… Он изучил эту местность по стереоснимкам, приложенным к заданию, запечатлев в памяти каждую деталь.