Снова поднявшись по ступеням, Саймон приложил дешифратор к дверной створке и активировал его. Теперь полагалось поскучать пару-тройку минут, пока электронная отмычка не прозондирует все хитрые запоры, не разберется с паролями и кодами и не выплюнет их туда, где подслушанное будет прочитано, а прочитанное — одобрено. Обычно дешифратор сам справлялся с этой задачей, но иногда просил о помощи, и Саймон, опытный взломщик, был готов ее оказать.
Ему уже слышался лязг капитулирующих запоров и скрежет отпираемых замков, когда он внезапно сообразил, что эти звуки идут не с другой стороны дверей, а откуда-то снизу, будто бы из-под земли. Движимый скорее инстинктом, чем разумом, он скорчился за колонной, затем упал и стремительно покатился по ступеням. Над его головой блеснула фиолетовая молния.
КОММЕНТАРИЙ МЕЖДУ СТРОК
Дейв Уокер расположился в кресле-качалке на заднем дворике своего коттеджа. В руках у него был стакан, у ноги — полупустая бутылка «Коммандос», а под креслом валялась еще одна, сухая, как пески Восточной Пустыни на планете Аллах Акбар. Старый вяз простирал над ним свою зеленую крону, парившую легким облачком в синеве орегонских небес, а сами небеса были мирными, теплыми и ласковыми. Но Уокер в них не смотрел.
— Что, недоволен? — произнес он, разглядывая огромного змея, свернувшегося в траве.
Затем отхлебнул глоток, зажмурился и, облизнув губы, спросил:
— Беспокоишься за хозяина, приятель?
Питон приподнял голову и протестующе свистнул. Дик Две Руки вовсе не был его хозяином; братом, другом, на худой конец — существом, которое полагалось охранять и защищать, но никак не хозяином. Впрочем, рыжему двурукому в кресле таких тонкостей их взаимоотношений не понять. Животных он рассматривал как слуг или как жаркое, а Каа, мудрый старый змей, не был ни тем и ни другим.
— Беспокоишься, я вижу, — сказал Уокер. — А зря! Хозяин твой парень не промах: если в палец вцепится, так доберется и до ушей… или до печенки… — Пригубив из стакана, он добавил:
— Так что ты не тревожься, вернется он, непременно вернется. И я от тебя наконец избавлюсь, пиявка-переросток.
Змей испустил шипение — на сей раз довольно мирное. Этот рыжий принадлежал к тому же клану, что и Дик Две Руки, значит, его полагалось считать союзником. Эманация, исходившая от рыжего, была полна приязни и необидной насмешки.
— Ты загадки любишь? — спросил Уокер, добавляя в стакан из бутылки. — Вот скажи-ка мне, что это такое: длинное, зелбное и шипит?
Каа лязгнул огромными челюстями.
— Правильно! Это ты и есть! Отгадал ведь, стервец! — Жидкость булькнула, и стакан опустел. — А теперь скажи: жрать хочешь? Или пить?
Питон захлопнул пасть. Пища была ему не нужна — день назад рыжий скормил ему полсотни отменных бифштексов. Пить он тоже не хотел.
— Ну, раз не желаешь есть и пить, послушай историю, — заметил Уокер с кривой усмешкой. — Надо признаться, смущаешь ты меня, парень… Как гляну на тебя, так пойло в глотку не лезет. А знаешь, почему? Потому, что ты — зеленый змий, символ, можно сказать! — Он приподнял бутылку и встряхнул ее. — Я как тебя увидел, сразу догадался, кто ты таков. Ведь вообще-то таких здоровых зеленых пиявок в природе не существует, за одним-единственным исключением. Вот я и думаю, что ты то самое исключение и есть.
Уокер хлебнул прямо из бутылки, снова ухмыльнулся и спросил:
— Ну, так рассказать историю? Не обидишься за правду? Правда, она, бывает, глаза колет…
Питон негромко зарокотал, и в этом звуке слышалось нечто поощряющее. Ему, похоже, правда глаз не колола.
— Раз так, слушай, — сказал Уокер. — Случилось это в давние-давние времена, когда Господь, в милости и благости своей, творил наш прежний мир. Старую Землю. И всем тот мир оказался хорош, обилен травами да водами, лесами да зверями, только не было в нем человека. И решил Господь, что это непорядок; а решивши, нагреб кучку глины или еще какого-то дерьма, размочил его водой и вылепил первого человека — сам понимаешь, техасца. Вернее, тот парень по имени Адам тогда еще не был техасцем, а проживал в Эдеме — я так полагаю, где-то в Калифорнии, под Лос-Анджелесом.
Красивые там были места, ничего не скажешь, но одному и в Калифорнии тоскливо. Ни девочек тебе, ни выпивки, ни друзей-приятелей, одни фрукты, яблоки да апельсины… Ну, иногда банан для разнообразия или там персик со сливой… Короче, не выдержал парень жизни такой и взмолился, чтоб Господь сотворил ему подругу. Господь, разумеется, внял и сотворил. Девочка вышла красоткой — калифорнийская роза, и только! Ну, ты понимаешь, когда сам главный босс берется за работу…
Тут Уокер причмокнул, наклонил бутыль и сделал основательный глоток.
— За здоровье нашей праматери! — пояснил он питону. — А теперь слушай, что случилось дальше. Стали Адам и его подружка жить-поживать, невинные и безгрешные, как пара кастрированных голубков. Только дьявол, враг рода человеческого, не дремал и явился как-то Адамовой подруге средь ви-. ноградных кущей… Иные говорят, что висел он будто бы на яблоне, но я полагаю, — Уокер многозначительно поднял палец, — что тут без винограда не обошлось. Видишь ли, виноградный сок бродит сам собою, а вот с яблочным проблемы… Ну, к счастью, не мои и не твои! — Тут он снова сделал глоток и продолжал: