— Ха побасенки! Какие побасенки! Этот случай я сам наблюдал, должен признаться, что…
Длинный Сильвер с грохотом рухнул на помост. Его широкоплечий противник сделал неуловимое движение ногой, и в горле рыжего заклокотало. Удар был нацелен в висок и был безусловно смертельным, — но в самый последний момент широкоплечий чуть приподнял ступню и перепрыгнул через поверженного соперника. Затем, спустившись с помоста, он принялся невозмутимо массировать предплечья.
— Это он показывает, что мог бы сделать с Сильвером… Ну, бестия! — в голосе Баруха слышалось невольное восхищение.
Рыжий Дейв прочистил горло, ухмыльнулся и потянул приятеля за рукав.
— А скажи-ка мне, Барух, ты сейчас при деньгах? Ежели при деньгах, так я мог бы тебя выручить — как того бруклинского еврея в китайском заведении. Ставь дюжину «Коммандос», а в придачу я забираю монстра… то бишь твоего тайятского дикаря. Заберу со всем имуществом и потрохами! Ты говорил, при нем еще пара шестилапых? Их тоже возьму!
Мрачноватый Барух покачал головой.
— Этих не надо. Грег привез их своему приятелю, помешанному на охоте, так что забот у тебя будет поменьше. С другой стороны, дюжина «Коммандос»… — Шатен, что-то прикидывая, выпятил губы, приласкал горбинку на носу и предложил:
— А на полудюжине не сойдемся?
— Не сойдемся, Барух! Дело не в том, что я желаю тебя ободрать, но полдюжины — оскорбление моего реноме. За полдюжины я не продаюсь! Дюжина — еще куда ни шло… и чтоб высший класс, три звезды, а не горлодер из «Катафалка»! — Рыжий ухмыльнулся, скривив рот. — Ну, Барух, по рукам?
— Черт с тобой, вымогатель! Дюжина так дюжина… — Шатен пошарил в кармане, отыскивая бумажник, и пробормотал:
— Верно сказано: где техасец спустит штаны, там гиена не присядет…
— Это точно! — Рыжий ловко выхватил из пальцев Баруха сиявшую голографическими разводами кредитку и помчался лестнице.
Его каблуки загрохотали по металлическим ступеням, лязгая, словно гусеницы древнего танка. Спустившись вниз, он на полной скорости обогнул пару помостов, где шли учебные схватки, подскочил к широкоплечему и одобрительно хлопнул его по мускулистой спине.
— Дейв Уокер, твой шеф-инструктор! Приветствия мы опустим. Считай, что я пожелал тебе здоровья, удачной карьеры, успехов у девочек и все такое… Где тебя поселили, парень? С видом на реку или на кладбище?
Прекратив растирать плечи, юноша оглядел рыжего.
— Ты — мой Наставник?
— Я — тот дьявол, который будет сосать твою кровь днем и ночью целых пять лет. А потому обращайся ко мне с почтением и не забудь прибавить «сэр».
Парень тяжело вздохнул.
— Значит, все-таки Наставник… — Согнув руки, он слегка развел их в стороны и вдруг улыбнулся с едва заметной иронией:
— Да будут прочными твои щиты и целыми — уши, сэр Наставник! Пусть не высохнет кровь на твоих клинках и пусть смерть придет к тебе на рассвете!
— Насчет ушей ты верно сказал, а вот со смертью не торопись, приятель, — откликнулся рыжий. — Я против рассвета ничего не имею, но мы, видишь ли, трудимся в сумерках, и умирать нам положено в полумраке. Согласно уставу! Ты понял?
— Понял.
— Сэр!…
— Понял, сэр!
Рыжий уже по-хозяйски ощупывал его бицепсы, тыкал жестким пальцем в живот, хмыкал, разглядывая твердую мозоль, протянувшуюся от запястья до кончика мизинца. Наконец, закончив осмотр, он снова хлопнул парня по спине.
— Вроде годишься! Из нашей конюшни жеребчик! И дерешься неплохо, совсем неплохо… Ну, теперь поглядим, как у тебя с мозгами.
… Как выяснилось в два ближайших месяца, с мозгами у Ричарда Саймона тоже было все в порядке.
Часть II. НОВЫЙ ЭДЕМ
Глава 5
Ричард Саймон, агент-стажер первого года обучения, замер навытяжку перед массивным столом, поедая глазами начальство. Вся остальная мебель в этом кабинете — и обтянутые кожей кресла, и стальные сейфы с чеканными гербами на дверцах, и хромированные стеллажи с бумагами, книгами и контейнерами для дисков — тоже была массивной, основательной, исполненной если не имперского величия, так явного намека на всемогущество и силу. Конечно, ООН не являлась империей, а ее многочисленные службы не могли претендовать на роль имперских министерств, однако каждая из них обладала изрядной толикой власти, весьма высоким статусом, квалифицированным и преданным персоналом, а также практически неисчерпаемыми финансовыми ресурсами. Все это вместе взятое отражалось как в зеркале в кабинете главы Учебного Центра ЦРУ, который был, разумеется, одним из самых высокопоставленных чиновников надправительственных структур.
Вид на безбрежный залитый солнцем океан тоже соответствовал обстановке. Три корпуса Учебного Центра были развернуты вдоль Серебристой бухты широкой дугой: южный выходил к университету, к реке Грин Ривер и городку с одноименным названием, северный — к Мемориалу Аддингтон и кладбищу героев космоса, центральный же гляделся тысячами окон прямо в океанские просторы и небесную синеву. Тут, на Колумбии, небо имело другой оттенок, чем простиравшееся над Тайяхатом, но было таким же ярким, огромным, необозримым и величественным. Это величие вполне подходило к служебным апартаментам Эдны Хелли.