Юная леди еще глубже вжалась в кресло, словно устрашенная произнесенными ею же словами. Несколько мгновений царила тишина, слышалось лишь тиканье изукрашенных часов, да огонь потрескивал в очаге. Мисс Джекс пригубила вина.
— Зная молодого человека так, как вы, считаете, что в этом вопросе он вашей сестре не лгал? — осведомился профессор.
Мисс Джекс сосредоточенно свела брови.
— Думаю, нет. Более того, скажу, что, во власти неодолимого страха, он до смерти перепугал мою сестру и, в свой черед, меня. Было очевидно, что он преисполнился отвращения к своему образу жизни и теперь понуждаем к нему лишь силою необходимости и обстоятельств. Полагаю, мечтая о «лучшей жизни», он говорил вполне серьезно.
— Пожалуйста, продолжайте, мисс Джекс.
— Очень может быть, что в Нине — и, следовательно, в капиталах нашего отца — молодой человек усматривал возможность для этой самой «лучшей жизни» на берегу. Как я уже говорила, он часто уходил в плавания, однако по возвращении в Солтхед, не теряя времени, тут же возобновлял свои ухаживания — разумеется, без ведома и без согласия на то нашего отца. Я должна сознаться, что в таких случаях роль посредницы и конфидантки брала на себя либо я, либо наша горничная Сюзанна — у нее Нина всегда ходила в любимицах. Он осыпал сестру подарками, привезенными из путешествий, зримыми свидетельствами своей любви, и это ей тоже весьма льстило.
Долгое время моя сестра была предметом безнадежной страсти со стороны нашего соседа, старого скряги по имени Джордж Керл. Мистер Керл — вдовец и в летах весьма преклонных. В молодости он, по?видимому, слыл записным франтом, однако при нынешнем его состоянии «обветшалости», как любит шутить Нина, в это поверить трудно. Мистер Керл — солидный бизнесмен; известно, что он сколотил немалое состояние. Так что его интерес к Нине — которая, кстати сказать, ему во внучки годится — был с самого начала поощряем нашим отцом, который как раз о такой партии и мечтал для обеих дочерей. В моих словах не следует усматривать и тени непочтительности; в конце концов отец наш — джентльмен, как говорится, «старой школы» и к таким вопросам подходит весьма практично.
Моя сестра, при том, что она всегда поощряла искания Хэма Пикеринга — этого ее молодого морестранника — и отвергала мистера Керла, тем не менее не находила в себе сил отказаться от подарков, которые время от времени подносил ей престарелый сосед, с ведома и при полном одобрении нашего отца. И снова виной всему ее тщеславие — бедняжка Нина никогда не умела отвергать комплименты, не важно, от кого они исходят. Таким образом, у нее скопилась весьма впечатляющая коллекция безделушек от обоих поклонников, причем ни один из них даже не подозревал о существовании другого.
Однажды вечером к нам нагрянул нежданный гость — не кто иной, как мистер Пикеринг. Влюбленные договорились встретиться в парке на следующий день, но вместо того Хэм ни с того ни с сего объявился на нашем крыльце.
По счастливой случайности отца дома не оказалось. Молодой человек был вне себя. Уже некоторое время ходили слухи о том, что Нина принимает подарки от мистера Керла, и вот молва достигла ушей Хэма. Невзирая на ее уверения в обратном (бессовестная ложь, разумеется!), Хэм моей сестре не поверил. Но поймите — это же не ее вина! Это просто?напросто глупое тщеславие! К несчастью, на ней в тот момент было несколько вещиц, подаренных мистером Керлом, так что Нине пришлось волей?неволей признать свою вину.
Мистер Пикеринг только что вернулся в Солтхед и собирался пробыть в городе достаточно долго. Но теперь все изменилось. Не знаю, в самом ли деле он любил Нину или нет, однако он явно уверился, что Нина предпочитает мистера Керла — вот уж неравный брак! Должно быть, видение лучезарного будущего на берегу погасло перед его внутренним взором.
Убежденный, что Нина его бросила, он в ярости удалился и нашел временное прибежище в моряцкой таверне рядом с доками. Нина поспешила за ним туда и попыталась его разуверить. Все было бесполезно. Он так и не простил возлюбленную; напротив, завербовался на корабль, покидающий Солтхед на следующее же утро. Профессор Тиггз, это был «Лебедь», что держал курс в Нантль и на южные острова. Как вы, возможно, помните, «Лебедь» так и не вернулся из плавания: корабль попал в свирепый февральский шторм и затонул вместе со всей командой.
Мисс Джекс умолкла. Ее била дрожь, несмотря на вино и на тепло, исходящее от огня.
— Боюсь, — проговорил профессор наконец, — боюсь, мисс Джекс, мне не совсем понятно, чем мы можем вам помочь.
Юная леди облизнула губы розовым язычком и уставилась на собственные туфельки. А затем рывком выпрямилась в кресле и, откашлявшись, продолжила:
— Позапрошлой ночью Нина позвала меня к себе в комнату — причем в глазах ее читался неизбывный ужас — и еле слышным шепотом попросила выглянуть в окно и сказать ей, что я там вижу. Как вы, возможно, помните, тогда стоял густой туман. И тем не менее клубящуюся пелену то и дело пронзали лучи лунного света, позволяющие разглядеть окрестности более отчетливо.
Я посмотрела вниз. Надо сказать, что окно сестры выходит на маленький мощенный булыжником переулок, примыкающий к Ки?стрит. Выглянула луна, и в ее свете я разглядела странную фигуру. Это был высокий, неуклюжий парень в моряцкой одежде. Что необычно, он отплясывал хорнпайп — один?одинешенек, без зрителей, словно бы для собственного удовольствия. В придачу его ноги и руки двигались как?то неестественно: резко дергались туда?сюда, точно вышли из?под контроля, до отвращения неуклюже и нарочито. Ощущение было такое, словно привели в движение труп.