Спящий во тьме

— Разумеется. Позвольте мне представить вам мистера Джона Хантера. Мистер Хантер, это наш священник, мистер Нэш. Мистер Хантер прибыл в Солтхед совсем недавно, пастор.

— Добро пожаловать, мистер Хантер, добро пожаловать, — проговорил мистер Нэш, протягивая руку. — А откуда вы?

— Из Лая, там я жил последнее время, — отвечал мистер Хантер.

— Мистер Хантер тоже направляется в «Пеликан», — сообщила мисс Хонивуд, тем самым окончательно утверждая маршрут молодого джентльмена.

Мистер Хантер — судя по его виду, он предпочел бы оказаться где угодно, лишь бы не там — сдался на милость мисс Молл, она же принялась объяснять преподобному отцу, почему одежда мистера Хантера в таком состоянии.

— Что за счастливое совпадение, — улыбнулся мистер Нэш. — Подумать только: вы и ваши спутники проходили мимо церкви как раз в тот момент, как я выходил из дому. Чудесная случайность, мисс Хонивуд!

— Случайностей не бывает, мой дорогой мистер Нэш, — обронил мистер Хантер как бы между делом.

— Неужто? А я бы заключил, исходя из собственного весьма ограниченного опыта, что случайность играет в нашей повседневной жизни роль весьма значительную.

— Все, что случается, предопределено свыше. Любое событие возможно предсказать, но невозможно изменить.

— Так вы сторонник доктрины предопределения, мистер Хантер? — с добродушным любопытством осведомился священник. — Увлекательнейшая тема, скажу я вам, хотя по сути своей представляется мне нелогичной.

— Надо помнить, что логика — изобретение людей, но не богов.

— Богов? Вы имеете в виду тайну Святой Троицы, я так понимаю — триединую сущность Господа?

Мистер Хантер промолчал; направление разговора явно его не радовало.

— Предопределение, — любезно продолжал между тем священник, — это, я боюсь, один из тех раздражающих маленьких шипов, коими украшена роза Веры. Да?да. Если довести этот аргумент до его логического завершения, придется заключить, что наш Господь — существо довольно бессердечное: он уже выбрал в вечности тех, кого спасет, и тех, кого спасать не будет, вне зависимости от их достоинств и недостатков. Я так понимаю, что все ответы, разумеется, сводятся к понятию благодати. Увы, в столь сложных материях я не то чтобы силен. Я всей душой люблю простую жизнь нашего маленького прихода, а всяческими тонкостями Веры пусть себе занимаются знатоки. Вы, судя по всему, эту доктрину изучили досконально, так, мистер Хантер? Вы считаете, предопределение связывает нас по рукам и ногам?

— Считаю, но не так, как это представляете себе вы, христиане.

При этих словах все присутствующие так и впились глазами в мистера Хантера. Все, кроме Фионы, которая увлеченно насвистывала про себя разнообразные мелодии и следила за мельканием своих туфелек.

В лице мисс Хонивуд промелькнуло нечто странное.

— О?о, — проговорил пастор, слегка замявшись в поисках подобающего ответа. — Верно, в широком смысле, я так понимаю, доктрину предопределения можно обнаружить и в языческих мифах.

— Верно, в широком смысле, я так понимаю, доктрину предопределения можно обнаружить и в языческих мифах. Вот, скажем, в Древней Греции представлены Клото, Лахезис и Атропос — три мойры, или богини Судьбы. В высшей степени загадочное трио: ткачихи и прядильщицы, предопределяющие последовательность событий человеческой жизни. И созданное ими изменить невозможно, как вы абсолютно правильно заметили. Ну что ж, надеюсь, мы с вами еще всласть потолкуем, мистер Хантер. Эта тема всегда меня до крайности интриговала.

Что до мистера Хантера, он, похоже, уже сожалел о своих необдуманных словах, которыми едва себя не выдал.

— Мне больше сказать нечего. Впрочем, я уже опаздываю. Нужно забрать лошадь…

— Право же, зачем спешить, — настойчиво возразила мисс Хонивуд, касаясь плеча молодого джентльмена. Они стояли перед дверью «Пеликана», под массивной дубовой вывеской с живописным изображением понурой морской птицы. — Видите, мы уже на месте.

Глава X

В тумане

Унылый промозглый туман, клубясь, поднимается над рекой, и над гаванью, и над бескрайней гладью океана за волноломами, обтекает верфи и излюбленные моряцкие пристанища, а уж оттуда, подобно угрю, вползает в самое сердце города. Просочившись по цепному мосту, он заполняет узкие извилистые улочки и переулки, густея по мере того, как угасает день. Незримо пробирается туман по хитросплетениям аллей и дорог, ощупывает дымчато?серыми пальцами стены зданий, сложенные из камня коттеджи и их кирпичную облицовку, и деревянно?кирпичные дома с черепичными крышами, тянется мимо окон со средниками, с освинцованными решетками и ромбовидными стеклами, обвивается вокруг изящных фронтонов и ажурных узорчатых досок, закрывающих фронтонные стропила.

С приходом ночи туман окончательно загустевает, превращаясь в пропитанную солью белую хмарь, что обволакивает строения, деревья и даже случившихся по пути животных и людей. Веет от нее стылым холодом — зябким, пробирающим до костей; у того, кто вдохнет ненароком этого тумана, начинает характерно пощипывать в носу, а все теплые, отрадные воспоминания мигом развеиваются, уступая место жестокой, неумолимой реальности.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213