А из конюшни, дополняя картину, доносилось исступленное ржание перепуганных лошадей.
— Что там такое, Том? — прокричал профессор, с трупом переводя дух. Струи дождя хлестали по его шляпе и сюртуку.
— Нет, не ходите туда! — предостерег Том, качнув головой в сторону двери. Глаза его размером потягались бы с куриными яйцами, а рука, сжимающая факел, явственно дрожала.
— Что случилось с лошадьми? Что с Мэгги?
— И Нестором? — добавил мистер Киббл.
Из конюшни снова донеслось испуганное ржание.
— Что такое, Том? Лошади словно взбесились!
— Это не они взбесились, нет, — срывающимся голосом отвечал конюх.
— Надо их успокоить. Это все гроза. Сами знаете, Мэгги не выносит грома и молний. Просто сама не своя делается.
— Ах, если бы! — воскликнул Том Спайк, но в подробности вдаваться не стал. Его губы тряслись. Он весь дрожал, глиняная трубка выпала изо рта, глаза неотрывно глядели в никуда. Лицо Тома покрылось мертвенной бледностью; выглядел он как человек, увидевший привидение.
Профессор и мистер Киббл обменялись суровыми взглядами. На мгновение темноту взорвала вспышка молнии. В тучах прогрохотал гром.
— Так что там, Том? Что вы видели в конюшне?
Конюх не ответил ни слова. Казалось, он вот?вот упадет в обморок.
— Дайте?ка мне, — проговорил профессор, отбирая у Тома факел. — Вам нужно успокоиться — нельзя так перенапрягаться! Вы пережили сильное потрясение. Ступайте в Дом, Том. Ступайте! Мы с мистером Кибблом сами справимся с ситуацией.
— Если только сумеете, сэр! — прошептал старый Том и побрел к черному входу, безумно оглядываясь по сторонам, словно в темноте вокруг него происходило что?то ужасное.
Стараясь производить как можно меньше шума, профессор вошел в конюшню; мистер Киббл следовал за ним по пятам. Факел высветил ближайшие уголки и закоулки, разгоняя тени и роняя неверный отблик на стойла, где размещались лошади.
Крапчатая кобылка прижала уши и требовательно заржала; ей эхом вторил Нестор, черный мерин секретаря, поставленный в соседнее стойло. На боках, и шеях, и крупах животных играл глянцевый отблеск.
— Да они все в поту, — задохнулся мистер Киббл.
Профессор кивнул. Он шагнул к кобылке, желая ее успокоить, но тем самым лишь перепугал ее еще сильнее. Мэгги завращала глазами, всхрапнула, встала на дыбы и забила копытами в воздухе.
— Мэгги, Мэгги, да что на тебя нашло! — воскликнул профессор.
— Может, она взбесилась? — предположил мистер Киббл.
Кобылка замерла и уставилась на хозяина поверх двери стойла: бока ее были в мыле, ноздри раздувались, передние ноги подкашивались. Мистер Киббл, в свою очередь, попытался утихомирить собственного коня, но встретил такой же отпор. Мерин яростно бил копытами и тряс головой. Он метался по стойлу, взрывая солому, и хлестал себя хвостом.
Мистер Киббл обернулся к профессору, собираясь что?то сказать, однако тут же прикусил язык. Он выжидательно смотрел на своего нанимателя, а тот, сосредоточенно сощурившись, не отрывал глаз от некоей точки, находящейся где?то посередине, у секретаря за спиной.
— Не двигайтесь, мистер Киббл, — твердо приказал профессор. — Не двигайтесь и не оборачивайтесь.
— А что такое, сэр? — прошептал секретарь, с трудом сдерживая желание ослушаться. — Что вы там такое видите?
Но отвечать не понадобилось, ибо мистеру Кибблу недолго суждено было мучиться неизвестностью. Позади него послышалось глухое, злобное рычание. Профессор поднял факел и неспешным, размеренным шагом двинулся в направлении секретаря.
— Мистер Киббл, — негромко проговорил он, — как только я вас миную, можете обернуться и посмотреть. Только, пожалуйста, держитесь позади меня. А теперь внимательно слушайте. У самой двери к стене прислонены вилы. Рядом с тачкой. Видите? Хорошо. Идите туда — очень медленно — и возьмите их.
Осторожно, но уверенно профессор шел вперед — и вот наконец миновал не на шутку встревоженного мистера Киббла.
Секретарь опасливо повернулся на каблуках, высматривая тварь, так напугавшую лошадей и старика Тома.
Долго искать ему не пришлось: тварь была совсем рядом. В каких?нибудь пяти шагах от него на соломе сидел огромный пятнистый мастифф. На спине и шее его шерсть стояла дыбом, а кожа собиралась мелкими складочками, под стать вороху корабельных канатов. Пес дышал тяжело и учащенно; пасть его была вся в пене. Вот он снова зарычал — и слюна бурно запузырилась. Недобрые, настороженные глаза поблескивали в свете факела, точно черный фарфор.
— Турок, — проговорил профессор. — Пес старого скряги.
— Так, значит, это собака взбесилась, а вовсе не лошади, — заметил мистер Киббл, отступая в направлении вил.
— Не знаю. — Профессор замолчал и направил факел на мастиффа. В силу неведомой причины припавший к земле пес казался заметно крупнее и свирепее — ежели, конечно, такое возможно — своего бесплотного двойника, живучего в профессорской памяти. — Возможно, он и впрямь взбесился. В конце концов, и слюна течет из пасти, и горло сжимается, и глаза злобно горят…
— Неужто Том Спайк никогда не имел дела с бешеными собаками? — удивился мистер Киббл, хватая вилы.
Мастифф завилял задом, точно изготовясь к прыжку. Уголки его пасти приподнялись, обнажая зловещие острые клыки.