Так писал мистер Хиллтоп.
Профессор был глубоко разочарован, мистер Банистер — тоже. Мистер Киббл что?то пробормотал себе под нос — дескать, на обещания мистера Хиллтопа вообще полагаться не стоит, но тут же умолк на полуслове. Мимо скользнула дама, чем?то напоминающая мисс Лауру Дейл, секретарь проводил ее глазами — и вновь вспомнил о своем положении и, в частности, о мистере Гарри Банистере и растрепанном типе со Свистящего холма. Сгустились холодные тени, надежды его развеялись. Так мистер Киббл вновь погрузился в мрачные раздумья, гадая, как же, как же, ну, как же во имя всего святого на что?то рассчитывать. Холодные тени разбередили тоску, терзающую его сердце, — тоску по юной девушке, которая внушала мистеру Кибблу глубокое восхищение и при этом, по всей видимости, вообще его не замечала. А вместе с приступом горя пришло осознание того, что израненное сердце исцелить совсем не так просто, как царапину на руке мистера Хиллтопа.
Глава IV
Заздравная чаша
Нечесаный растрепа со Свистящего холма в настоящий момент находился отнюдь не на Свистящем холме, но занимал вершину не менее величественную, утвердившись на высоком табурете среди царства пропыленных книжных полок, уходящих к небу вулканов юридической дребедени и мерцающих тут и там восковых свечей в необъятном море тьмы, известном также как контора поверенных Баджера и Винча. Там восседал он, нацарапывая на пергаменте протокол взаимных обязательств между главным клиентом фирмы — Иосией Таском, описывать которого нужды нет, — и неким молодым джентльменом, чье появление в конторе с таким жаром откомментировал однажды мистеру Скрибблеру его друг Самсон Хикс. Протокол взаимных обязательств между почтенным филантропом, представителем славного мира коммерции, и пресловутым молодым джентльменом по имени Джон Хантер.
Мистер Ричард Скрибблер трудился не покладая рук — и отнюдь не в одиночестве. Да, ныне здравствующий партнер фирмы, тучный лысый поверенный в темно?фиолетовом костюме обретался хотя и не в самой комнате, зато неподалеку: скорчился в своем внутреннем святилище, точно злосчастный узник на тюремном дворе, зная, что в эту самую минуту во внешнем помещении сама судьба ставит свою печать на пергамент рукой простофили?клерка. Недвижно восседал он за письменным столом, как если бы прирос к месту, искривив шею и устремив взгляд не иначе как в крайне безотрадное будущее. Все вышеописанное, в сочетании с общей бледностью и несчастным выражением лица, делало его похожим на труп, только что снятый с виселицы. Словно чтобы развеять это заблуждение, труп облизнул губы, промокнул лысину и забарабанил пальцами по столу. Винч знал — как только протокол взаимных обязательств будет готов, ему по долгу службы придется, следуя прямому указанию Иосии Таска, скрепить его подписями обеих сторон.
Подпись первой стороны — а именно высокого седовласого властелина — можно получить без проблем. А вот что до второй подписи… из?за нее?то поверенный Винч и ощущал себя крайне неуютно, с ужасом предвкушая персональную встречу с Джоном Хантером — лицом к лицу, нос к носу и скорее всего кулак к кулаку.
Откуда мистер Хантер проведал, что мистер Винч — его собственный поверенный! — приставил к нему соглядатая, для помянутого поверенного по?прежнему оставалось неразрешимой загадкой: а ведь сколько часов подряд в отчаянии ломал он голову, и покрывался испариной, и вытирал лысину! Сначала он заподозрил, что, возможно, его слуга Самсон Хикс обманул доверие хозяина и открыл мистеру Хантеру истинную цель своих тайных прогулок в окрестностях Молт?хаус и Вороньего переулка. Но, поразмыслив как следует, эту версию он отмел как несостоятельную в силу целого ряда причин, большинство которых сводились к следующему: его наймит в темных очках никогда бы на такое не осмелился. (Эта мысль поверенного особенно радовала, поскольку из нее следовало: поменяйся они ролями, у него, Джаспера Винча, храбрости, безусловно, хватило бы.) К этому прибавлялась уверенность, порожденная не чем иным, как фантазией мистера Винча, что наймит его, Хикс, при всех его промахах и грешках, тем не менее бесконечно благодарен судьбе за нынешнюю свою работу и почитает ее достаточно выгодной, чтобы стойко противостоять искушению. «Под занавес» поверенный Винч напомнил себе, что помянутый наймит, конечно же, сейчас на пути к Вороньему?Краю, надзирает за доставкой некоего личного движимого имущества, и, следовательно, из города временно удален.
Так что покров тайны лишь сгустился.
Я уже упомянул, что мистер Ричард Скрибблер предавался трудам праведным отнюдь не в одиночестве, но имел я в виду отнюдь не поверенного Винча. Ибо в тот день в просторном внешнем помещении пребывал еще один субъект весьма зловещего вида, прибывший минут десять назад. Невзирая на свои внушительные габариты, он вполне успешно пробирался между вулканов и маяков, точно уродливый фрегат, что плывет, форсируя парусами. Такое занятие ему весьма подходило: в своих повседневных промыслах ему частенько доводилось то пробираться, то красться, и талантами своими он славился повсеместно (городские судьи по крайней мере с трудом находили, к чему придраться). Индивид вид имел насквозь просоленный — видимо, в силу давней своей близости к докам, или, может статься, оттого, что его инстинкты в отношении личной гигиены, как некий рудиментарный орган, отставали в развитии. Это был дюжий, тупой, огрубевший здоровяк с косматыми усами и низким лбом; сальные темные волосы спутанными прядями выбивались из?под фетровой шляпы с широкими, низко опущенными полями. Глаза его — большие, навыкате, обведенные черными кругами — кошмарно косили. Каждая черточка физиономии свидетельствовала о дурном расположении духа; возможно, отчасти виновны в том жуткая наседка и злобный выводок омерзительных птенчиков, разделяющие его гнездышко.