Лицо у нее стало бешеным, просто бешеным. Огромные гла — за… Я не мог сказать, какого они цвета, так как их скрыва — ла тень. Красивые черты лица, высокие скулы, щеки с ямочка — ми, маленький носик. Она уставилась на меня в неописуемом ужасе. И тогда — вот что действительно странно — я почувс — твовал, что должен ей что?то сказать. Не знаю, что именно, просто что?нибудь сказать. Мне стало как?то неуютно видеть ее испуганной, но я ничего не мог с этим поделать. То есть, конечно, я собирался изнасиловать ее и не мог бы достаточно убедительно объяснить, что расстраиваться из?за этого нече — го. Но даже в этом случае мне очень хотелось сказать ей: «Не надо так пугаться, я просто хочу уложить тебя…» Такого раньше со мной никогда не бывало. Я никогда не хотел что?либо с к а з а т ь девке. Просто трахнуть ее, и все дела!
Но время шло. Я подставил ногу сзади, толкнул, и она свалилась на пол бесформенной грудой. Я направил на нее свой сорок пятый. Ее рот тут же приоткрылся в форме буквы «О».
— Теперь я хочу пойти и взять один из борцовских матов, чтобы нам было удобнее, понимаешь? Только попробуй пошеве — литься на полу, и я отстрелю теле ногу. В любом случае ты будешь изнасилована, разница только в том, что у тебя не бу — дет ноги.
Я подождал, пока до нее дойдет сказанное, и, наконец, она медленно кивнула. Продолжая держать ее на мушке, я подо — шел к пыльной груде матов и вытащил один.
Я подтащил мат к ней, перевернул, чтобы та сторона, ко — торая почище, оказалась сверху, и с помощью ствола своего сорок пятого помог ей переползти на мат. Она села, опираясь сзади на руки, согнув ноги в коленях и уставившись на меня.
Я расстегнул «молнию» джинсов и начал стаскивать их с одной ноги, когда заметил, что она как?то странно рассматри — вает меня. Я бросил возиться со штанами.
— Чего ты на меня уставилась? — Я был в бешенстве. Не знаю, что на меня нашло, но я словно взбесился.
— Как тебя зовут? — спросила она. У нее был нежный го — лос, какой?то пушистый, будто ее горло было выстлано мехом или чем?то подобным. Она смотрела на меня, ожидая ответа.
— Вик, — буркнул я.
Она продолжала смотреть на меня, словно ей этого было мало.
— Вик, а дальше?
Я сначала не понял, что она имеет в виду, но потом со — образил.
— Вик. Просто Вик, и все.
— Ну, а как звали твоих родителей?
Я засмеялся и снова начал стягивать джинсы.
— Ну и дура же ты, — смеясь, сказал я. Она выглядела обиженной, и я снова разозлился. — Брось этот дурацкий вид, или я тебе зубы вышибу!
Она сложила руки на коленях. Я спустил штаны до щиколо — ток, но они не пролезали через тапочки, поэтому мне пришлось балансировать на одной ноге, стаскивая с другой чертов тапо — чек. Это хитрый трюк — держать ее под прицелом и одновремен — но снимать обувь.
Это хитрый трюк — держать ее под прицелом и одновремен — но снимать обувь. Но он мне удался! Я остался голым ниже та — лии, а она сидела все так же с руками на коленях.
— Скинь с себя эти тряпки, — велел я.
Секунду она не двигалась, и я уже подумал, что она уст — роит мне хлопот, но тут она потянулась рукой за спину и расстегнула лифчик. Затем, откинувшись назад, она медленно стащила с себя трусики.
Внезапно она перестала казаться испуганной. Она по?прежнему внимательно наблюдала за мной, и я заметил, что у нее голубые глаза. И вот теперь случилось что?то по?насто — ящему странное.
Я не мог этого сделать. Ну, не то, чтобы не мог, но она была такая нежная и красивая, и так смотрела на меня. Ни один соло не поверил бы мне, но помимо своей воли я загово — рил с ней так, словно у меня произошло разжижение мозгов.
— Как тебя зовут?
— Квилла Джун Холмс.
— Что за дурацкое имя?
— Мама говорит, что оно не такое уж дурацкое и необыч — ное в Оклахоме.
— Это где родились твои предки?
— Да, — кивнула она, — до Третьей Войны.
Мы, словно завороженные, разговаривали друг с другом. Я видел, что она замерзла, так как ее начал бить озноб.
— Ну, ладно, — сказал я, собираясь пристроиться рядом с ней, — сейчас нам будет тепло…
Черт побери! Проклятый Блад! В этот момент он ворвался с улицы, споткнулся о куски штукатурки и, поднимая пыль, скользя на заднице, добрался до нас.
— Ну, что еще? — со злостью закричал я
— С кем ты говоришь? — спросила девчонка.
— С ним, с Бладом.
— С собакой?
Блад поглядел на нее и отвернулся. Он собирался что?то сказать, но девчонка его перебила:
— Значит, это правда? Говорят, будто вы можете разгова — ривать с животными…
— Ты будешь болтать с ней всю ночь или захочешь узнать, зачем я явился? — проворчал Блад.
— Ну, ладно, что там у тебя.
— У нас неприятности, Альберт.
— Давай покороче. Что именно?
Блад повернул олову к входной двери.
— Стая. Окружила здание. По моим подсчетам, человек пятнадцать?двадцать, может, чуть больше.
— Черт побери! Как они узнали, что мы здесь?
Блад выглядел раздосадованным и прятал глаза.
— Ну?
— Наверное, еще какой?то пес учуял ее в театре.
— Прекрасно!
— И что теперь?
— Отбиваться, вот что. У тебя есть какие?нибудь другие соображения по этому поводу?
— Только одно.
Я ждал.
— Натяни штаны, — ухмыльнулся он.
4
Девчонка, эта Квилла Джун, устроилась довольно безопас — но. Я соорудил ей что?то вроде укрытия из матов, использо — вав, наверное, целую дюжину. Ее не заденет случайная пуля и, если на не не наткнутся сразу же, о, чем черт не шутит, мо — жет, и вообще не обнаружат.