После взаимной исповеди мы выпили еще полбутылки вина, уничтожили холодные и горячие блюда, вдоволь поговорили. Темы для разговора не иссякали — вообще удивительный случай. Я с женщинами не особо многословен. Раз, два — и в койку. А тут как прорвало. Причем говорил не только я. Милена, окончательно сбросившая налет отчужденности, говорила и смеялась не меньше меня.
Минул час, второй, третий. Время перевалило за одиннадцать вечера. Вокруг нас сновали люди, приходили и уходили посетители, бегали официанты, а мы никого не замечали. Мы были заняты друг другом.
Уже когда часовая стрелка подошла к двенадцати, Милена спохватилась.
— Завтра же на работу! Пора.
В ее голосе прозвучало искреннее сожаление. Я не стал уговаривать посидеть еще. Хотя уходить очень не хотелось.
— Пора так пора.
Подозвав официанта, попросил счет. Заплатил требуемое, накинул чаевые и помог Милене встать.
На улице слегка похолодало. Милена, кутаясь в свою накидку, села в машину. Я завел мотор и покатил по полутемной улице к ее дому.
— Говорят, в Самаке зимы бывают теплые, — сказала она. — А я и не помню.
— Ты была здесь раньше?
— В детстве. У родственницы отца здесь усадьба, мы приезжали, когда мне было лет пять.
— Еще насмотришься… И вообще, по мне, зиму лучше встречать где-нибудь в тропиках. Воздух плюс тридцать пять, вода плюс тридцать. Солнце, пальмы, океан…
Милена улыбнулась. Зябко повела плечами.
— Ты романтик.
«Впервые так обозвали», — хмыкнул я.
Машина подъехала к дому. Я затормозил напротив подъезда. Открыл дверцу и подал Милене руку. Довел ее до двери.
Она повернулась ко мне, положила руки на грудь.
— Спасибо, Артур. Это был замечательный вечер.
«А какая может быть замечательная ночь!» — мысленно добавил я, но не сказал этого. Шестым чувством поняв, что говорить о ночи еще рано, а портить встречу неловким предложением не стоит.
Я вдруг с удивлением понял, что действительно не хочу портить впечатление о себе. Выходит, ее мнение чего-то стоит? Интересно…
— Спокойной ночи…
Она встала на цыпочки и потянулась губами к моим губам. Я немедленно ответил, изо всех сил сдерживая порыв сжать ее в объятиях и целовать взасос.
Вышло нежно и довольно целомудренно. Ну ладно, с целомудренностью перебрал, но все равно — нежно.
— Я позвоню тебе завтра, — сказал я. — В редакцию. После обеда.
— Хорошо, буду ждать.
Я держал ее за талию, слегка прижимая к себе. Сквозь тонкую ткань ладони ощущали горячее тело. Аромат духов и чистой кожи дурманил голову.
Понимая, что долго так не смогу, сам открыл дверь подъезда, поцеловал еще раз и с великим трудом оторвал руки.
— Пока.
С сильно бьющимся сердцем следил, как она уходит, стоял, унимая дыхание. Потом услышал стук двери на третьем этаже. Добрел до машины, сел, немеющими пальцами нащупал ключ зажигания.
«Нет, нежность — штука хорошая. Но еще пару дней — и я превращусь в маньяка! Надо срочно найти бабу. Хоть в каганате (там полно борделей), хоть здесь. Вряд ли Милена ляжет со мной раньше чем через… две-три недели. Не так воспитана. А я до того счастливого дня просто не доживу…»
Угомонив эмоции, я порулил к своему дому.
Завтра меня ждала масса дел. Завтра был очередной выезд на границу. Завтра надо было прояснять ситуацию с разведкой Датлая — должны же они выяснить, что произошло с их людьми?.. И это все через несколько часов. Но сейчас я не мог думать ни о чем. Перед глазами стояла Милена. В голове, в душе, в сердце.
Это что — любовь? Или я окончательно спятил? И то, и другое вполне возможно. Хотя и невероятно. Но факт — упрямая вещь…
ЧАСТЬ 2
В ШАГЕ ОТ НЕНАВИСТИ
1
— Что нового?
— Ничего.
— Связь?
— Нет связи…
Это короткий диалог повторялся дважды в день — утром и вечером. Он стал своего рода ритуалом. Бесполезным ритуалом. Если бы были новости или восстановили связь, парни об этом узнали бы первыми. Спрашивали больше по привычке.
— Это не Датлай, — говорил Битрая. — У них нет такой техники, что забила бы связь в целом секторе.
— Но вы подозревали их?
— Да, подозревал. Датлай действительно разрабатывал подобную аппаратуру и испытывал ее. Мы фиксировали активность поля. Но оно не настолько сильное, чтобы надолго сбить наши настройки.
— И это не фон нашей аппаратуры?! — полуутвердительно произнес Антон. — Мы же отключили большую часть установок.
— Да. Теперь можно сказать, что блокираторы тут ни при чем.
— Тогда что?
— Не знаю. — Профессор выдержал взгляды четырех пар глаз и повторил: — Не знаю.
… За три прошедшие недели парни совместно со штурмовыми группами годианцев побывали в каждом из заблокированных ранее миров, кроме тех, где были колонии противника. Они отключили аппаратуру блокировки и перевели ее в режим ожидания.
Общий фон излучения снизился до минимума, однако это никак не помогло восстановить связь с миром, где завис Артур.
Кроме того, была установлена аппаратура на большей части оставшихся миров. Ее тоже поставили «на предохранитель». Миры, где были обнаружены новые колонии противника, пока не трогали.
— Мы рискуем, — заметил как-то Эгенворт. — Противник, без сомнения, ищет способы восстановить связь. И работающие установки в колониях могут послужить маяками для их систем наводки.