— … Я всегда любила гулять. У нас рядом с домом был большой сад. Яблони, груши, черешня… Летом я обязательно там гуляла. Наемся черешни или яблок, а мама потом ругает меня, что аппетит перебила. А потом мы там с друзьями часто бывали…
— Посиделки, что ли, устраивали?
— Ну да… Особенно летом. А ты где рос?
— В… Тарсате.
А ты где рос?
— В… Тарсате. Мы жили на окраине города, в частном доме.
— А девушка у тебя была?
— А это ты к чему спрашиваешь?
— Просто так…
— Ах просто так! Ясно.
— Нет, правда… У меня вот, например, в шестнадцать лет был парень. Мы год с ним встречались.
— А потом?
— Он пошел в армию. Добровольцем. Сначала писал, потом перестал. Вроде познакомился с кем-то…
О парне я раньше не слышал, Милена не очень-то охотно рассказывала о прежних увлечениях. А теперь сказала. Что у нее там еще припрятано?..
— И много у тебя парней было? — полушутливым тоном спросил я.
— Ой, что ты! Всего двое.
— Всего?
— Ну, просто двое. Ничего особенного не было. Встречались, гуляли… Целовались иногда… Больше ничего!
— Угу.
— Ну вот. Я тебе рассказала о себе, а ты молчишь! Это нечестно!
На лице Милены — легкое возмущение.
— Да мне и рассказывать особо нечего. Так… знакомства… Скажи, а потом ты ни с кем не встречалась?
— Потом?..
Налицо Милены набежало облачко печали. Она попробовала напрячь память, но та дала сбой.
— Не знаю. Когда я пытаюсь вспомнить то, что происходило в последний год, ничего толком не выходит. Отца помню, дом, кое-какие детали. Остальное в тумане. Может быть, кто-то и был. Но я не помню. И он, наверное, обо мне забыл.
Пальцы правой руки медленно сжимались, кроша кору дерева, возле которого я стоял. Легкий треск испугал пару птичек, сидевших на ветке, и они испуганно взлетели вверх.
Улыбка застыла на моих губах, намертво приморозив язык, чтобы не брякнул что-нибудь некстати. Вид у Милены был такой печальный, что я едва сдерживал себя. Хотелось обнять ее, прижать к себе, как раньше, поцеловать…
Вместо этого я обнимал дерево, снимая с него кору. И опасаясь отпустить опору…
— Что с тобой, Артур?
— Со мной?
— У тебя лицо такое напряженное. Я тебя чем-то расстроила?
— Да нет… Просто подумал…
— О чем?
— Позавидовал твоим приятелям.
Милена чуть смутилась, отвела взгляд.
— Чему тут завидовать? — спросила с легким кокетством.
— Не чему, а кому…
— Пойдем обратно? — сменила она тему. — Скоро обед.
— Да, конечно, пойдем.
— И опять ты ничего не рассказал! — вспомнила она. — Снова я говорила!
— У тебя это так здорово получается. Я с удовольствием слушаю.
— Хитрюга!
— Есть немножко…
Милена притворно дует губки и слегка щурит глаза. Ее глаза более внимательно смотрят на меня. Я подмигиваю ей и протягиваю руку, чтобы помочь спрыгнуть с бордюра.
— Ты проголодалась?
— Чуть-чуть.
— Вечером сходим к озеру?
— Если дождя не будет. Обещали после обеда.
— Ничего не будет. Видишь, небо чистое.
— Посмотрим…
— Хорошо…
Все шло нормально, но я почти каждую минуту ловил себя на том, что хотел назвать ее так, как привык раньше.
Обнять, притянуть к себе, поцеловать… Несколько раз останавливался в последнее мгновение.
И несколько раз ловил на себе удивленные взгляды Милены. Мои порывы не остались незамеченными.
За всеми моими маневрами внимательно следил главврач, но не влезал в наши отношения. И наверняка докладывал министру о каждом шаге.
Так все и шло. Я выполнял необременительные обязанности электрика, благо сменщик и мой предшественник держали технику в отличном состоянии. А остальное время посвящал тренировкам и Милене. Стараясь не переборщить…
Занятый своими делами, я несколько упустил из виду обстановку в мире. Впрочем, ничего особенного и интересного для нас не происходило.
Русиния добила остатки сопротивления обоих каганатов и заставила их капитулировать. Немногочисленные отряды наемников еще продолжали подпольную войну, перейдя к диверсионным методам, но в целом война была закончена.
Государство спешно восстанавливалось, зализывая тяжелые раны и латая порванные связи.
Внешние враги вынуждены были принять новую данность, хотя и не оставили попыток дестабилизировать обстановку. Насколько это возможно было сделать.
В общем, действительно ничего важного с нашей точки зрения. И я со спокойной совестью запустил работу по сбору и анализу остановки, тем более что персонал базы успешно с этим справлялся.
Парней видел нечасто. Они усиленно «чистили» сектор, ставя блокирующую аппаратуру и ища колонии противника. В этот мир забегали редко, только чтобы проведать меня и узнать, что нового с поиском датлайцев. Как могли, подбадривали, отвлекали от тяжких дум. И снова исчезали.
А через десять дней после начала моего «дежурства» в пансионате вызвали в Самак по инкому…
Меня встретили Антон и Марк. В форме, с оружием, с разгрузками. Вместе с ними в Самак перешли Бугурмен с двумя бойцами. Они тоже были в полной сбруе. Со своими пушками — основным оружием прикрытия и поддержки.
— Вы куда это? — спросил я, удивленно разглядывая всех.
— Мы выследили западную группу датлайцев. Они сейчас готовят переезд из Колумбии в САС. Либо хотят сменить место дислокации, либо готовят запасную базу. Попробуем накрыть на аэродроме.