— Ты откуда такой… побитый?
— С прогулки.
— Ранен?
— Нет, — покачал я головой, глядя на свой голый торс, залитые кровью джинсы, порванную куртку, и добавил: — Это не моя кровь. Что у вас тут произошло?
— Сам не видишь? Был отряд и нет отряда. Почти всех выбили.
— Вас только двое?
— Да нет, еще кое-кто уцелел.
Капителов тронул забинтованную от плеча до середины предплечья левую руку, поправил висящий на другом плече карабин и невесело добавил:
— Отбились…
Отряд позиции удержал. С огромным трудом и большими потерями, но удержал. Сам Капителов вернулся в строй, когда наемники от реки сумели подойти вплотную к поселку. В ход пошли гранаты, а кое-где и приклады. Там, на западной окраине, буквально на глазах Капителова убили его заместителя. Там же положили еще троих бойцов.
Остальные отошли за дома и забросали противника гранатами. Каким-то чудом уцелевший пулеметчик вовремя отрезал наступавших и вынудил их сперва залечь, а потом отойти.
На другом фланге бойцы сумели удержать противника на расстоянии. Правда, при этом потеряли практически всех.
Враг, получив отпор и тоже понеся потери, решил не класть людей зря и не лезть наобум. Хотя чтобы сломить сопротивление, им было достаточно сделать один рывок. В отряде в строю остались всего шесть человек. Из них трое ранены.
Очень кстати смолк миномет, буквально засыпавший позиции минами. После этого атака скисла.
Капителов с горечью констатировал, что с гарнизоном, по большому счету, покончено.
Капителов с горечью констатировал, что с гарнизоном, по большому счету, покончено. Шесть человек поселок не удержат. Их перебьют в считанные минуты.
Отступать он по-прежнему был не намерен, но ситуацию оценивал беспристрастно. Поэтому и смотрел на все глазами обреченного человека. Жить ему, да и остальным бойцам, до следующей атаки.
— Еще один заход, и все, — так и сказал Капителов. — Не удержим. Накроют минами, причешут пулеметами, и кранты.
Его голос звучал ровно, без эмоций. Голос человека, стоящего на краю жизни и смерти. И решившего стоять там до последнего. Что ж, такое упорство достойно уважения.
— Минами они закидать уже не смогут, — устало сказал я, пристегивая к карабину новый магазин.
— Это еще почему?
— Нет больше у них миномета.
Капителов непонимающе смотрел на меня, еще не сообразив, что произошло.
— Взорвался он.
— Как?
— От перенапряжения. Нельзя так много стрелять.
В его глазах мелькнуло понимание. Взгляд прошел по мне, остановился на залитых кровью куртке и джинсах. На грязных руках, разводах пота на лице. На зеленых от сока трав штанинах.
— Мне санитар что-то говорил об этом. Но я, по правде сказать, не понял…
— Где Борис? — вспомнил я об инженере.
— С ранеными. Когда санитара убило, он помогал выносить раненых и убитых…
— Молодец. Слушай, нам надо ехать. Заберем раненых, сколько сможем. Доложим о нападении. А вы уходите отсюда. Какой смысл подыхать без толку?
Капителов молчал.
— Сколько каганат потерял? Приблизительно?
— Семь-восемь человек. Они, суки крученые, наобум не лезли. Шли правильно, под прикрытием. От кочки к кочке. И огнем давили постоянно. И людей потеряли в основном у домов. Пятерых там оставили.
— Семь-восемь убито. Ранены сколько-то… Прибавь этому еще десятерых, миномет и грузовик с минами. Потери значительные. Понятно, что они отошли. И вряд ли скоро полезут.
Капителов удивленно покачал головой, услышав о десятерых убитых и миномете с машиной. Внимательно глянул на меня.
— Ты военный?
— С чего ты взял?
— С того. Кто еще может в одиночку пройти в тыл, уничтожить десять солдат и взорвать миномет? Не мои парни точно.
— Повезло, — замял я тему. — Давай грузить раненых.
«Они сделали ставку на ту четверку, что должна была зайти отряду в тыл. Видимо, шли самые опытные. Способные сработать в населенном пункте против превосходящих сил врага. А когда наемники поняли, что обход не удался, когда потеряли столько людей и миномет, решили отступить. С этим все ясно. Неясно другое — что же это за наступление такое? Липовое… Но при липовом наступлении столько людей не кладут. Значит, эти отвлекали. Впрочем, у них и так все вышло. Еще один удар — и оборона рухнет. Но все равно много непонятного… Надо срочно ехать в город, прояснять обстановку. И просто сваливать пора. Хватить подвиги геройствовать…»
Инженер уезжать отказался наотрез.
— Только место займу в машине. Лучше раненого лишнего взять. А я тут помогу, патроны поднесу. Перевязку сделаю.
— А умеешь?
— Что?
— Перевязку сделать?
Борис скованно пожал плечами и кивнул. Если и не умел, то успел хоть немного научиться. Вон все руки в крови. К счастью, чужой.
Уговаривать взрослого человека нет смысла.
К счастью, чужой.
Уговаривать взрослого человека нет смысла. Это его решение, его выбор. И я не стал ничего говорить.
В джип влезли шесть человек. Пятерых усадили в кузове, предварительно подстелив матрацы, шестого — рядом со мной. Это был боец с замотанной напрочь головой. Только щелка для рта осталась. У него что-то с глазами и осколок в черепе.
Раненых отбирал я сам. Основной критерий — способность выдержать дорогу. Тех, кто лежал с пулями и осколками в животе и груди, старался не брать — не довезу. Ему все равно, где помирать, а мне надо как можно больше перспективных вывезти. Цинично, конечно, но верно.