* * *
Деньги в тайник убрать, грязную одежду в стирку бросить. Оружие разрядить, почистить, убрать в шкаф. И только потом — заняться собой. Ванна. Горячая, наполненная водой, уютная. Таковая она в моих мечтах. А теперь и наяву. К счастью, я сыт и могу позволить себе лежать в ванной сколько хочу, не слушая вопли желудка. Что сейчас и сделаю…
Лежа в ванной, почти полностью скрытый водой, с закрытыми глазами, чувствуя приятное расслабление в теле, я мысленно проигрывал события сегодняшнего дня. Думая в основном о новом свойстве мутации. И о том, что будет дальше. Пули и снаряды тоже отводить буду? И шкура станет непробиваемой? Прямо йог!
«Вот рванул бы снаряд метрах в двух, сразу бы узнал границы мутации. Только оценить вряд ли бы смог. Или нет? Черт, что же он хочет? Зачем столь глубокие изменения? Ведь сделать меня Терминатором — вряд ли предел его мечтаний. Куда ведет его игра? Вернее — доживу ли я до ее финала?..»
Размышления завели меня в тупик. Ибо фантазия явно не дотягивала до границ замыслов двойника. Или того, кто стоял за его спиной. А кстати, кто там может стоять?
— Стоп! — остановил я сам себя, при этом чуть хлебнув подступившей к губам воды. — Хватит! Пока шиза не посетила.
Решительно сев, вытащил пробку из слива и взял мыло. Через десять минут чистый, аж хрустевший, я вышел из ванной, вытрясая из уха воду. Надо, пожалуй, проверить сканер и радиокомплекс. Вдруг что-нибудь интересное нарыли? А уж потом будем думать, что делать.
Я начал распаковывать тайник, когда затрезвонил звонок входной двери.
— Похоже, мне не дадут отдохнуть! — в сердцах произнес я, наскоро замаскировал тайник и вышел в коридор. — Кто там еще?
Щелкнул замком, открыл дверь и остолбенел. Передо мной стояла Милена. Слегка взволнованная, с распущенными волосами, с горящими глазами. Грудь вздымается, губы приоткрыты, дыхание тяжелое. Бежала, что ли?
— Милена? Что произошло?
Она молча шагнула вперед, вцепилась руками в футболку и с придыханием произнесла:
— Ты где был? Где был?!
— По делам ездил. — Я сделал шаг назад, другой. Милена пошла за мной, не отпуская захвата. Так мы и вошли в квартиру. — Подработка образовалась…
— Ты же в поселок ездил! В этот, как его?.. В тыл противника!
— Ну да. А что такого?
— Дурак! Скотина бесчувственная! Эгоист!
— Ч-что? — Ее напор меня обескуражил.
Откуда такие эмоции? И как, черт возьми, она узнала о поездке?
— Я места себе не нахожу! Думала, что тебя убили! Ничего делать не могла! А ты даже позвонить не соизволил!
— После того, как ты меня выпроводила? Да еще видеть не захотела?
— Дурак! Мало ли, что я сказала?! А ты и обрадовался?
Напор женской логики и страсти обрушился на меня подобно урагану. Я не успевал за ним. Радость от прихода любимой девушки была погребена под валом эмоций. У девчонки истерика, надо дать ей выход, иначе будет хуже.
Не слушая больше обвинений, я прижал ее к себе, поцеловал и удерживал, пока она трепыхалась. Потом обмякла и захлюпала носом.
После ссоры она сидела в кабинете, унимая злость и дрожь.
Потом обмякла и захлюпала носом.
После ссоры она сидела в кабинете, унимая злость и дрожь. Потом пошла к редактору — требовать командировку на передовую. Но тот даже слушать не стал. И пригрозил выгнать из редакции, если она не прекратит самодеятельность.
Обида, бессилие, унижение, злость — полный набор причин, по которым молодая девушка может расплакаться. Что в конечном счете и произошло. Злость на меня только росла. Вместе с количеством пролитых слез.
Сначала она думала, что я позвоню. Потом — что приеду: извиняться. Прошло несколько часов. Выполняя какие-то небольшие текущие дела на работе, она все думала о нашем разговоре, о моих словах. И все ждала.
В конце концов не выдержала и позвонила мне на работу. Там ответили, что я уже уволен. Вспомнив подробности разговора, Милена решила позвонить Голыбину.
Разговор вышел коротким. Начальник управления спешил, у него была масса дел. На вопрос, почему он приказал не выпускать ее из города, ответил, что глупостям не потакает. А когда она спросила, может ли услышать меня, сказал, что нет. Что уехал далеко и надолго.
Милена уточнила, и Голыбин без всякой задней мысли, скорее машинально ляпнул, что я уехал по заданию в область. Вероятно, начальник управления успел пожалеть о несдержанности, потому что на него обрушился поток вопросов.
В общем, Голыбин раскололся как орех. Под напором эмоций он поплыл, как боксер после нокдауна. Пришел в себя слишком поздно, когда услышал крик «Вы с ума сошли!». Попробовал отыграть назад, но ничего не вышло.
Милена сама бросила трубку. Говорить больше не могла. Дорогой ей человек, которого она так легкомысленно отвергла, буквально вытолкала из кабинета, сейчас под пулями врагов!
А потом было долгое ожидание. И непрерывный поток мыслей о том, что может происходить там, у врага. Только женщина способна так ярко рисовать картинки возможного и невозможного. Успокаивающие настойки, вода, нашатырь — ничего не помогало. В конце концов, перебрав все доступные препараты, она провалилась в полусон-полубред. И так пролежала почти полтора часа. Потом вскочила, взглянула на будильник и вновь стала названивать Голыбину. Тот успокоил, сказал, что я уже в городе и что жив-здоров. Должен быть дома. Через двадцать минут она звонила в мою дверь…