Шаги в коридоре смолкли. Дверь распахнулась. И за нею, посреди дежурного помещения — совсем голая, красивая, как на картинке, женщина медленно падала — во весь рост, как стояла — на пол.
Охранник кинулся. Успел подхватить на вытянутые руки в последний миг, иначе она могла бы головой об пол — даже подумать неприятно. Бережно опустил. Как учили, нащупал пульс — есть! приподнял веко — да, жива, но без сознания. Что же это тут происходит?
Огляделся. Дежурка вроде бы пуста. А за столом? «Ага, тут кто-то… Мужик. В спецовке техконтроля. Тоже в вырубленном состоянии. Больше никого. Какое-то тряпье на полу в самом углу — ну, это не горит. Картина вроде бы вырисовывается: она тут была, пришел мастер, то ли он раздел ее, то ли она сама — так или иначе, он явно стал приставать, и она его вырубила. А потом и сама — от волнения, или от страха, или… а тут и я подоспел.
Куда она всю свою одежку подевала? Не в этом же была, что там лежит. Но все равно — надо хоть это под голову подложить и сверху накрыть: и от простуды, и — люди ведь сейчас придут, неудобно ей так лежать перед всеми — словно в любовной постельке…»
Охранник проглотил набежавшую слюну, скомандовал своему телу, чтобы не фантазировало не ко времени, и подошел к компьютеру — вызвать начальство и доложить.
На дисплее был коридор — ближний участок. Охранник привычно-профессионально пробежался по коридорным камерам — сперва налево, потом направо. Везде тихо, мирно, пусто: рабочее-то время уже два часа как кончилось, только дежурные на постах и охрана.
Теперь можно и доложить по команде: все спокойно, но есть происшествие, нужны медики с носилками и подкрепление — для задержания мастера.
Вот пришла бы она в себя сейчас — можно бы и познакомиться.
Ничего, потом тоже не поздно будет.
36. А память не унимается
Вот и еще что-то начало возникать в памяти Пата Пахтора. Или — восстанавливаться? Скажем прямо — не ко времени: сейчас надо спать, набираться сил для следующей смены, наверняка не более легкой, чем минувшая, заполненная делами по самый край. Какими же делами? Вопрос этот, поначалу лишь промелькнувший в пригашенном усталостью сознании, не ушел, а вернулся, и уже не отогнать его было: зудел все громче и даже начал покусывать.
Словно комар в темноте — и, надо сказать, немалых размеров кровосос. Нет, с таким сопровождением как ни старайся — сон и близко не подойдет…
Пат Пахтор медленно сел в кровати. Спустил ноги на пол. Подошвы ощутили приятную прохладу. Приятную, потому что у Пата — так показалось — даже температура поднялась от почему-то возникшего беспокойства.
Как человек опытный, он понял: раз не можешь осилить — надо поддаться. Может быть, что-то и прояснеет в голове и можно будет найти нужное мгновение, чтобы в свою очередь одолеть противника.
Тем более что усилий для этого пока никаких не требовалось: в памяти воспоминания пошли через край, словно из переполненного стакана. Да нет, скорее уж — из ведра.
Так. Значит, пришли на место работы. Там — шкафчики, костюмы, инструктаж…
— …Ты, парень, не лови ворон. Слушай сюда и ни словечка не упускай из того, что я скажу, — иначе твоя работа сразу кончится и пойдешь куда-нибудь — камень ломать!
— Да что ты! — весьма правдоподобно удивился Пахтор. — Я очень внимательно слушаю.
— Это ко всем относится! — голос инструктора стал еще громче. — Сейчас с вами проведем коротенькую тренировку вхолостую. Запомните движения, которые каждому покажут, старайтесь, чтобы они побыстрее перешли в область автоматики. Потому что особенность предстоящей вам работы заключается вот в чем: ни один из вас не будет видеть, что и как делают остальные ваши партнеры. Вы будете находиться как бы во мраке. Хорошо, до самых мелочей, разглядите только ваше рабочее место, ваши чертежи и те детали, которые будут подаваться вам сверху или справа…
Тут, конечно, нашелся среди монтарей любопытный, который не удержался, чтобы не выскочить с вопросом:
— Зачем это? И как это у нас получится?
На что ему ответили:
— Любое проявление чрезмерного любопытства здесь строго наказывается. Я вас предупреждаю вторично; еще один вопрос — и начнутся крупные неприятности. Очень крупные. Внимание! Все подошли сюда, где я стою. Каждый помнит свой номер в бригаде? Отлично. Теперь: берем в правую руку наконечник шланга, который, между прочим, называется «тэ-канализатор», здесь (инструктор похлопал ладонью по цилиндру высотой метра в два и столько же в поперечнике) находите гнездо со своим номером, подсоединяете шланг, запираете поворотом вправо до упора. И ждете, пока вас отведут на рабочее место. Стоять спокойно, ни шагу в сторону, не то запутаетесь и сделаете себе плохо. Все усвоили? Без суеты — подходим… Находим… Включаем… Заперли. Номер первый — за мной, глядя под ноги…
Ага, теперь понятно, почему никак не вспоминалось, что же, собственно, они там монтировали: просто по той причине, что он и не видел этого. Как и было обещано, он (наверное, и все другие), оказавшись на указанном ему рабочем месте, уже через несколько минут — сразу после повторения ряда движений (это, должно быть, и называлось тренировкой), услышал, как троекратно прозвучал звонок, служивший сигналом к началу работ, и вдруг остался в совершенном одиночестве. Все остальное пространство вокруг него занял плотный туман, сквозь который увидеть нельзя было ничего, да и услышать — очень немногое. Звуки глохли, смешивались в монолитный шум, из которого только изредка выделялось звяканье металла — быть может, при неосторожном соединении деталей. Сам же Пат, приказав себе ничему не удивляться, ни на что не отвлекаться и не обращать внимания — если только это не будет обращением к нему самому, — прежде всего разглядел во всех подробностях врученный ему небольшой рабочий чертеж, сравнил его с тем, что видел перед собой, и удовлетворенно кивнул: все совпадало.
Сам же Пат, приказав себе ничему не удивляться, ни на что не отвлекаться и не обращать внимания — если только это не будет обращением к нему самому, — прежде всего разглядел во всех подробностях врученный ему небольшой рабочий чертеж, сравнил его с тем, что видел перед собой, и удовлетворенно кивнул: все совпадало.
Негромко прозвучал гонг — и сверху, из тумана, показалось то, чего Пат и ожидал: блестящий стержень с резьбой на конце, заваренный в прозрачный пластик. Мгновение ушло, чтобы вспомнить инструкцию: вот здесь пластик вскрывается, но не снимается целиком, потому что дотрагиваться до стержня рукой, пусть и в гладко облегающей пальцы перчатке, строго запрещалось. Сверить номер на упаковке с цифрой, нанесенной на пол рядом с гнездом. Тут и там — единица. Проверь еще раз. Аккуратно, но без промедления, ввинти стержень, потом — какой же из ключей? Ага, восьмигранный — наложить на головку стержня, освободив ее от изоляции, и дослать до упора, глядя на индикатор усилия на рукоятке ключа: не доходя полделения до красной риски. Стоп. Гонг. Второй стержень пошел… Третий…