Впервые он увидел на ее губах нечто, что при сильном желании можно было бы принять за улыбку.
— А за женщину я еще могу сойти?
— Гм… — пробормотал Тон Чугар, не зная, что и ответить; только ни в коем случае не правду: тогда она, чего доброго, вообще перестанет цепляться за жизнь; до сих пор это у нее как-то получалось. — Ну, конечно… тем более при слабом освещении…
— Благодарю за комплимент. Ну, чего вы еще ждете?
— А что… Ну да, понятно.
И Тон скомандовал даме:
— Селина, раздевайтесь!
Видно, где-то в подсознании у Селины таилось ощущение, что к этому в конце концов все и придет; может быть, жизненный опыт ей подсказывал именно такое.
Так или иначе, она поднялась с пола и, все с тем же выражением лица, а вернее — с его отсутствием, принялась выполнять команду. Жакет, блузочка, юбка…
— Хватит, Селина, стоп!
Но что-то заклинило, видно, в ее реакции, и вслед за юбкой последовало все немногое, что на ней еще оставалось. Завершив обнажение, она повернулась к Тону, медленно провела ладонями по бедрам и снова застыла, как бы в ожидании следующей команды.
— Вот черт! — пробормотал Чугар.
— Хотите, чтобы я отвернулась? — поинтересовалась старуха не без яда в голосе. — Не стесняйтесь, дело житейское, а экстерьер у девушки вполне соблазнительный. Не воспользуетесь — будете жалеть.
— Да что вы, в самом деле!
— Ну, дело ваше. В таком случае я продолжу сеанс стриптиза. Для соблюдения приличий прошу не подглядывать.
Тон Чугар так и сделал, хотя и не очень быстро: раздумывал, на чем же сосредоточить взгляд, глаза явно просились — назад, к Селине, но так и в самом деле до греха недалеко — а грешить некогда… И, медленно отворачиваясь, он успел заметить (старуха как раз скинула капюшон), что она еще и лысеет: проплешина, сантиметров пять в диаметре, виднелась на самой макушке. Выпали волосы? Или?..
Додумать он не успел. Послышались шаги. Он кинулся, стараясь не задеть Селину, к монитору. Переключил на коридор. Приближался человек, камеры передавали его друг другу. Не охранник. С ремонтным чемоданчиком в руке. Мастер. Сейчас подойдет совсем близко. Охранника — или их будет несколько? — не видно. Но… уже слышно. С другой стороны. С той, откуда приходил он сам. Запоздали — им еще идти минуты две с половиной — три. Надо успеть. Как там старуха?
Он перевел взгляд от дисплея. Старуха уже успела переодеться и сейчас проделывала что-то странное: неторопливо укладывалась на пол поперек дверного проема — спиной вверх. Это что еще за… Ага, ясно. Ну и бабуся! Тон мигом подскочил к двери — так, чтобы входящий, отворяя ее, его не заметил; прижался к стене, изготовился. Дверь распахнулась без стука. Входящий не увидел распростершейся поперек пути старухи: было другое, на что сразу же накинулись его глаза, — голая женщина, молодая, красивая, прямо напротив двери, в трех шагах. Он невольно шагнул, не размышляя. Наткнулся. Потерял равновесие. Сзади ударили по голове — двумя руками, сплетенными в один кулак. Он не успел даже удивиться по-настоящему — сознание вырубилось, и он рухнул на пол.
— Селина, помоги мне! Бери его за руку!
Заблокированная женщина так и сделала — без удивления, спокойно, равнодушно. Ну да — переживать будет потом, когда действие блока кончится, — если, конечно, сможет вспомнить. Хотя этот блок — без последствий… Вдвоем они оттащили мастера, уложили позади стола — чтобы не бросался в глаза. Тон быстро проверил его карманы, вынул идент-карту и все прочее, что там нашлось. Оружия у мастера не оказалось. Вот чемоданчик придется прихватить с собой — мало ли… Шаги охранника стучали уже у самой двери.
— Стань туда, где стояла! Смотри прямо на дверь!
Подчинилась. Старуха все еще лежала поперек двери. Тон покачал головой:
— С охранником может и не сработать. Тренирован — скорее всего, глянет под ноги. Да и не глядя заметит.
Она встала неожиданно быстро, хотя дыхание снова отяжелело — от волнения, наверное. Таких старух беречь надо и уважать — даже лысеющих…
— Сюда, к двери.
Тренирован — скорее всего, глянет под ноги. Да и не глядя заметит.
Она встала неожиданно быстро, хотя дыхание снова отяжелело — от волнения, наверное. Таких старух беречь надо и уважать — даже лысеющих…
— Сюда, к двери. Как я. С той стороны.
Старуха выполнила. Теперь, в полувоенной униформе, какую носили на службе сотрудники башни — а может, и всех остальных корпусов, — она выглядела и вовсе ничего — если только не смотреть на лицо. Ну, и подкормить немного, а то усохла. Хорошо, что по росту одежда пришлась почти впору. Тон Чугар сжал в пальцах ручку чемоданчика. Успел еще проговорить негромко:
— Пусть войдет. Бросится к ней. Мы — за его спиной без звука в дверь. И по коридору — к лифтам. Все.
Старухе так не показалось:
— А если он не такой кобель, как…
— Бросится.
И — уже Селине:
— На пороге появится человек. Увидев его, вы сразу потеряете сознание.
Она никак не откликнулась, но Тон знал: команда принята. Блок еще действовал исправно, иначе Селина стала бы уже ощущать неудобства: голая, как в бане, а здесь не то чтобы холодно, но уж никак не жарко, и если бы не блок, ее бы уже познабливало.