— Скудно живешь, брат, — сказал я ему.
Он не стал возражать — да и нечем было.
Он не стал возражать — да и нечем было. Вместо этого заявил:
— Так или иначе, теперь ты знаешь все о том, что мы собираемся делать и чего не собираемся. К сожалению, первое относится ко второму, как единица к… ну, скажем, к десяти тысячам. — Он слегка развел руками, словно извиняясь за отсутствие достижений. Я даже пожалел его: ведь то же самое ему пришлось — или еще придется — докладывать и высокому, даже — высочайшему начальству, а оно не любит, когда перед ним лишь разводят руками.
— Не скажу, чтобы я тебе завидовал, — проговорил я.
— Взаимно. Во всем есть свои хорошие и плохие стороны. Моя семья хоть сидит дома. Только не пытайся сожалением закончить разговор. Поскольку долг платежом красен — теперь моя очередь слушать.
Я и без этого приглашения понимал, что мне тоже придется проявить откровенность.
— Слушаюсь, аксакал. Мои первоначальные предположения: это атака. Нормальная психическая атака. Мы ведь только что разобрались с одной такой: подчинение психики личностей и масс при помощи семян уракары. Сорвалось. Теперь похожая попытка предпринимается с использованием какого-то другого метода.
— То есть ты полагаешь…
— Полагаю, — кивнул я, — что на самом деле люди, попавшие туда даже по доброй воле, сообщают оттуда своим ближним не о том, что действительно происходит, а то, что им внушают. Не забудь: если не все мы, то большинство из нас воспринимает окружающий мир только через собственные ощущения. А повлиять на наши ощущения, подменить их другими — дело, известное и тысячелетия назад. Откуда мы знаем, как все там выглядит? От твоего агента. Если в его психику вторглись и заставили видеть не то, что есть на самом деле, но то, что им нужно, — он и увидит, и честно доложит обо всем, что он — как он полагает — видит.
— Ты что думаешь, Ра, мы послали бы людей без установки в них самой серьезной защиты?
— Конечно, такое мне и в голову не пришло бы. Но только уровень серьезности защиты — понятие весьма относительное. Уж поверь мне: в этих делах я не одну собаку съел, а самое малое — свору. «ХроноТСинус» — контора более чем серьезная, на нее пашут не какие-нибудь мозги второй свежести, но элитные. С самым серым веществом в Галактике. И вполне допускаю, что — в определенном месте и времени — нападение смогло оказаться сильнее защиты. Не впервой.
— Допустим, — согласился Иванос. — Но это — наш человек. Пусть — наши люди. Но все остальные?
— А я имею в виду не индивидуальную атаку. Не впрыскивание чего-нибудь в вену. Атака массовая. О способе пока соображений нет, разобраться в этом можно будет только на месте.
— Ладно. Пусть они это делают. А смысл? Зачем им это?
— Об этом тоже знаю не больше твоего. Ясно только, что какой-то смысл есть — во всяком случае, с их точки зрения. Допустим, в порядке бреда — им захотелось или потребовалось срочно заселить планетку, создать из ничего нормальный обитаемый мирок, чтобы «ХроноТСинус» мог официально объявить себя государством, членом Федерации… Опять-таки: зачем — не знаю. Сидя тут, ничего не могу сказать. Кроме одного: у человека, стремящегося к подчинению и использованию чужой психики, с собственной не все в порядке, и даже очень. И цели его — или их — могут настолько выходить за пределы нормальной логики, что угадывать тут — дело бесполезное.
— Скажи, Ра: а как обстояло с защитами у Лючаны? От наших она отказалась — заверила, что закрыта наглухо.
— Скажи, Ра: а как обстояло с защитами у Лючаны? От наших она отказалась — заверила, что закрыта наглухо.
— Мог бы и не спрашивать.
— Иными словами — на твоем уровне, так? Но это значит, что если смогли пробить или обойти ее блоки, то и тебя может постигнуть то же самое?
— Неуязвим только господь, — ответил я, — и еще, может быть, избранные — единицы за всю нашу историю. Наверняка атакуют и меня. Но, как ты догадываешься, я буду рыпаться. Можно предположить, что твоих людей просчитали еще до их появления на планете; значит, метод ХТС обладает дальнодействием. А это уже дает мне кое-какие шансы — во всяком случае, на этапе проникновения туда.
— То есть ты окончательно решился идти на прорыв?
— Смешной вопрос, — пожал я плечами. — Разве Лючана уже вернулась?
— А ты уверен, что она захочет тебя видеть? Уезжая, она этого не говорила.
— В это я поверю, только услышав от нее самой, — и то не сразу, а сперва установлю, что она не находится под чьим-то влиянием.
— Тебе виднее. Нам нужно оговорить необходимое обстоятельство: ты идешь на это по своей инициативе и как частное лицо (я кивнул). Поэтому мы не вправе и не в силах давать тебе конкретные задания. Но поскольку ты используешь нашу поддержку, не крути головой, допуск-то ты принял, а это уже немалая помощь тебе, да и кто знает, из какой сутолоки придется тебя вытаскивать именно нам. Потому что Лючана сейчас тебя страховать не может. А мы постараемся не мозолить тебе глаза. Так вот, напоминаю, чтобы ты не запамятовал: поскольку мы тебя поддерживаем, вся информация, не относящаяся целиком и полностью к твоим семейным делам, принадлежит Службе — и будет доставляться нам при первой же возможности — в реальном времени, а не в виде постоперационного отчета.