— Четверо, хозяин.
— Можешь опознать хоть одного?
— Ни один не фиксирован нигде и никогда. Чужие.
Похоже, на Иваноса я понадеялся зря.
— Как эти люди сюда попали? Как могли пройти?
Если бы у Вратаря были плечи, он сейчас наверняка пожал бы ими.
— Нет информации. Не через меня. Стали видны только здесь.
Это уже интересно. Не через входную дверь и тамбур. Через одно из окон? Маловероятно: все окна подстрахованы, и об исправности этой системы мы с Лючаной, оказавшись дома, позаботились прежде всего. Тогда — как же?
Вывод можно было сделать только один, даже не загружая мое нынешнее обиталище лишней работой. Они вошли так, как выходил некогда я: через мой специализированный мусоропровод и кухню. Там подстраховки от проникновения не было. Потому что вроде бы только мы двое об этом ходе и знали. Если не считать, конечно, людей, которые этот лаз оборудовали. Но их ведь еще надо найти! Хотя, если только они живы, для серьезных спецов тут проблемы нет.
— Вратарь, чем они вооружены? Стой. Не надо. Подключи меня к камерам.
Видеть своими глазами (пусть даже они, как таковые, в данный момент находятся очень далеко отсюда) — ну, пусть камерами — куда лучше, чем выслушивать доклады Вратаря, у которого словарь вообще-то достаточно ограничен.
— Хозяин, но тогда я сам не смогу… у нас только один канал настроен. И мне запрещено…
— Запретил я, не кто-нибудь, и сам я запрет отменяю. Выполняй!
— Да, хозяин…
Весь этот диалог протекал доли мгновения: внутрикомпьютерное общение, без посредства такого тормозящего устройства, как человек с его инертной, неповоротливой нервно-мышечной системой, протекает в наносекунды.
Так. Что же за безобразие мы тут имеем?
Действительно четверо. Вратарю — пятерка по арифметике.
Хотя на первый взгляд может показаться, что тут на самом деле один человек и три его фантома, неплохо изготовленные копии: настолько они выглядят похожими друг на друга. Но вглядевшись — понимаешь, что это все-таки четыре разных индивида. Правда, сходства между ними действительно много: рост, наверное и вес, телосложение (весьма завидное), одежда (не отражающие света оперативные комбинезоны с масками — видны лишь глаза за очками и губы со связной мушкой в самом их уголке) — и, конечно, арсенал.
Он и на самом деле серьезен: кроме дистанта и сериала, каждый имеет при себе — кухонная камера показывает это исправно и совершенно бесстрастно — два десантных кинжала на поясе, третий — пристегнут к левой голени, четвертый — за спиной. На левом бедре — глубокий инструментальный карман, набитый под завязку. А на правом боку — немалого объема сумка из того же светопоглощающего материала. На сумке еще пара карманчиков. Задачка для малолетних: что находится в этой торбе и ее карманах? Взрослый ответ: в сумке — взрывчатка, в кармашках — детонаторы, тщательно упакованные. Ответ правилен, молодец. Но не полон. Потому что взрывчатка лишь у троих, у четвертого же сумка хоть немного, но не такая: это — приборная сумка, мальчик, пора бы знать. Вот если бы ты ответил так — было бы честных пять с плюсом.
Вот если бы ты ответил так — было бы честных пять с плюсом.
Ясно почти все: и — зачем пришли, и — чем занялись сейчас, беспрепятственно проникнув за мои крепостные валы. Кто их послал — тоже не вызывает сомнений. Там, на Уларе, а может, и где-нибудь в другом месте, удалось, оседлав мой канал, установить источник передачи. С классной, надо признать, точностью. Видимо, работа этого канала вызвала у них беспокойство даже более сильное, чем я предполагал. И они вполне разумно решили: чем каждый раз перекрывать канал, изолируя всю планету, намного лучше, проще и дешевле уничтожить источник раз и навсегда. Решив же — стали действовать по принципу: сказано — сделано.
Ну, пока, правда, еще не сделано…
А кстати: чем это я им показался столь опасным? До такой степени, что уже сам факт передачи по моему каналу на Улар, с неизвестным содержанием, вызвал у них такую — можно даже сказать «паническую», и уж во всяком случае — нервозную реакцию?
При моем нынешнем быстродействии я мог бы, наверное, просчитать и эту проблему. Но не хотелось отвлекаться от реальности. Будь я сейчас в моем теле, я бы, пожалуй, просто захлебывался от избытка адреналина и настраивался бы на немедленные и крутые действия. Но не было ни тела, ни адреналина, и потому налицо были спокойствие и интерес.
Хотя совершенно ясно было: им сейчас разделаться со мной куда легче, чем если бы я противостоял им при своем нормальном организме и оружии.
Ладно. Вернемся к нашим — не баранам, назовем их шакалами, хотя реальные шакалы не бродят стаями, они — одиночки. Долго ли еще эти двуногие собираются сканировать кухню? Спросили бы у меня — я сказал бы, что там им искать нечего.
Чего я не сказал бы — это того, где же находится то, что им в конечном итоге понадобится, чтобы считать свою задачу выполненной. Но этого делать я не стану. Пусть еще потрудятся в поте лица и всего прочего.
Их, похоже, такая перспектива не пугает. Мне видно, как по всем правилам, с забеганием и готовым к бою оружием, они убеждаются, что в коридоре никого нет… в спальне… кабинетогостиностоловой нет… в ванной и прочих бытовых помещениях нет… и в прихожей, куда они входят не как это обычно делается, а изнутри, тоже никого нет. Убедившись в том, что входная дверь заперта (вот запоры мы с Лючаной успели поставить совершенно новые, так что желающие найдут, что взломать), они собираются кучкой в моем кабинете — вероятно, чтобы осмыслить обстановку. Похоже, они рассчитывали, что я сижу тут и поджидаю их. Это хорошо: если они считают, что я здесь, значит, уверены, что на Уларе я ни в коем случае не присутствую.