— Доктор, но на планету ежедневно прибывает множество…
— Неужели вы не понимаете, что нам — пока — медики ничего не дадут? До истечения карантина. И так уже сократили на целый день. О большем и заикаться не стоит! Мы ведь с вами, по сути дела, ведем свои исследования подпольно — и так продолжится до тех пор, пока мы не объявим официально об их успешных результатах; но для этого нужно обязательно поставить experimentum crucis , [1] хотя по сути это будет лишь experimentum in corpore vili . [2] Для подобного опыта вот-вот наступит прекрасное стечение обстоятельств; я это чувствую, и если мы в тот миг не сможем показать результат — то обстановка изменится и все наши труды пойдут псу под хвост, а то и еще подальше. Нам нужно несколько часов…
— Доктор, я вынужден признаться: без вашего ведома я договорился с приятелями из Первого отдела, и они позволили воспользоваться почти двумя десятками новоприбывших. Сейчас как раз происходит экстрагирование…
— Голубчик, это прекрасно, выражаю вам похвалу — но вы сами понимаете: этим мы сможем воспользоваться не раньше, чем через пять-шесть часов: технология… А мне нужно сейчас! Сию минуту! Хоть немного!
— Ну, хотите, кан Тазон, — я сам лягу под отбор…
— Да! То есть нет, разумеется. Вы мне нужны в наилучшей форме. Ваш порыв благороден, но неразумен. Однако, если у вас созрела тяга к самопожертвованию, то… знаете что: идите и отберите последнее у сумасшедшей старухи.
Пусть сдыхает, все равно у нее нет иного пути. Как мы с вами уже убедились, это опасно, хотя она и не вооружена. Но уж коли вы в таком настроении…
Ассистент Сегот усмехнулся:
— Простите, доктор, но она, кажется, произвела на вас чересчур сильное впечатление.
— Чересчур?! Побывали бы вы на моем месте! А что до старухи…
— Знаете, у меня возникла мысль относительно пресловутых сигналов: а не к ней ли они идут? С вашего позволения, я побеседую с нею и на эту тему. Мне всегда хотелось утереть нос Отделу Спокойствия…
— Оригинальный замысел. Ну что же, Сегот, если это окажется вам по силам…
— Вы столь низкого мнения обо мне?
— Не я, Сегот, мои больные места! На всякий случай наденьте что-нибудь этакое… предохраняющее.
— Я сделаю все так, как нужно, доктор.
— Искренне желаю вам удачи!
Ассистент Сегот спустился на этаж ниже. Им владели азарт и веселье. И в самом деле, дошли до ручки: бояться полумертвой старухи — этого только не хватало. Позор.
Он отпер дверь и толчком отворил ее.
Странно: ему показалось, что старухи нет в камере.
Он сделал шаг…
Лишь позже, придя в сознание, он понял, что то была элементарная подсечка — прием, не требующий особых сил, но лишь умения сделать нужное движение в нужный миг.
Падая, он ухитрился удариться головой о край стола. И, как говорится, вырубился.
И вообще — что-то произошло в его сознании. Хотя проявилось и не сразу. Правда, никто — даже доктор Тазон — этого не заметил. Но работать ассистент Сегот от этого хуже не стал. Все его усердие осталось при нем. А это, наверное, главное.
Ну не везло хроногенетикам с этой старухой. Кто бы мог подумать. Вот от каких нелепостей зависит иногда судьба научных открытий.
32. С дамой надо быть галантным
— Не дрейфь, лапочка, — проговорил Тон Чугар голосом, который ему самому показался добрым, даже ласковым. — Сиди спокойно, пальчики на стол, ножками не шевелить, звуков не издавать — и здоровье будет в полном порядке. К тебе лично претензий нет.
Он не сводил глаз с дамочки, глазевшей на монитор в тот миг, когда Тон ворвался из коридора, — она, похоже, даже испугаться как следует не успела («Замедленная реакция», — подумал он). Сидела с полуоткрытым ртом и медленно хлопала глазами. Слух же Чугара в эти мгновения был целиком настроен на коридор, откуда, пусть и сильно приглушенные, доносились шаги его приближавшихся преследователей.
Если прогалопируют дальше — все нормально, будем жить.
Но если у них есть какой-то прибор для отслеживания — а таких существует множество, — то сейчас начнут выламывать дверь. Ситуация хорошая и плохая. Хорошо то, что налицо, по крайней мере, одна заложница. Плохо потому, что нет оружия. Или есть?
(Топ-топ-топ-топ-топ! Уже совсем рядом.)
— Где оружие, красавица? В столе? Где еще?
Медленное отрицательное движение головы с красивой прической. И веки снова: хлоп-хлоп.
Они — в коридоре — рядом. А из оружия, похоже, имеется только стул — при рукопашном бое вещь полезная, только и он занят хозяйкой комнаты. Ее тыловыми округлостями. И некогда больше…
— Ну-ка — двинь монитор ко мне.
Мигом!
Странно, но она поняла. И — хотя руки подрагивали — выполнила команду.
Монитор — метательное оружие для ближнего боя. Ударно-осколочного действия. Ну-ка — товьсь!
Тон уже готов был вырвать фидер. Но потерял десятую долю секунды, чтобы повернуть экран к себе. Скорее инстинктивно, чем с какой-то целью.
И невольно вздрогнул, поскольку его взгляд уперся в чьи-то глаза; лицо их обладателя занимало сейчас чуть не весь экран.
Звук шагов в коридоре достиг высшей отметки. Сейчас — или никогда!
Ворвутся — или пробегут мимо, так следовало понимать этот внутренний возглас.
Нет. Не сейчас.