Принять текущие дела помощник (как и всякий помощник) был готов уже давно. Конечно, за две недели себя особенно не покажешь. Но все же, все же, все же…
— Связь со мной — лишь в самых крайних случаях. Только по нашим линиям. Коды найдете в компьютере. И вот еще, затвердите себе: канал 002-2 не занимать никогда и ни при каких условиях.
— Слушаюсь. Но разрешите доложить: Канус снова вышел на связь. Сказать ему, что вы уже убыли?
— Канус? Ладно, раз я еще тут… Переключи на меня. И — иди, иди, командуй.
Помощник повиновался. Иванос нажал две кнопки на пульте, делая предстоящий диалог недоступным ни для какого контроля и подслушивания.
— Канус! Ты все еще там?
Слышимость была прекрасной — как из соседней комнаты.
— Последние часы. Есть возможность продолжить маршрут. Вот хочу спросить: будут какие-то дополнительные указания? Изменения?
— Да нет, пожалуй. Все остается в прежних рамках. А хотя… есть кое-что. Пиши сейчас на свой мик — сброшу информацию, которая тебе поможет. Потом сам в ней разберешься, сейчас и тебе, и мне недосуг. Готов?
— Гоните.
Иванос покормил кристаллами и запустил машину — ту самую, которая была свидетелем его разговоров с Разителем, да и вообще — всего, что заслуживало такого же внимания. «Все же наша техника помощнее, чем твоя, Ра, Служба — это тебе не кустарь-одиночка…» — так думал генерал, чуть усмехаясь, пока шла передача.
«И программы не ты один сочиняешь. Вот встретимся в следующий раз — и придется тебе с этим согласиться. Если встретимся, конечно…»
— Все принял. Еще информация?
— Больше ничего. Счастливого пути, Канус. Удачи. И — до встречи.
— Всех благ вам. Следующая связь — после маршрута. Конец.
— Вот, похоже, все, — проговорил Иванос негромко. Усмехнулся, подумав, как удивится кое-кто со временем. Если, конечно, все будут живы и здоровы. Ну, что же: сейчас тут осталось сделать только одно, чтобы не откладывать и не рисковать излишне. Внимательно, осторожно. Мик готов. Включаем…
Постучали в дверь:
— Разрешите?
Помощник. А теперь, собственно, уже и.о. генерала Иваноса. Не вовремя вернулся.
— Через три минуты, ровно! — рыкнул Иванос самым страшным своим рыком. — Переодеваюсь!
Через три минуты и в самом деле все было закончено. Теперь главное — продержаться до выхода из здания Службы. Чтобы никто…
— Да, войдите!
Вошедший одновременно с этими словами помощник поспешил произнести заготовленную заранее формулу прощания. Но уже чуть другим голосом, чем до сих пор, с каплей начальственной интонации:
— Желаю скорейшего излечения, Иван Афанасьич. И доброй охоты.
— Благодарю сердечно.
Помощник проводил его взглядом, невольно подняв брови.
Все-таки как меняет человека антураж! Словно бы и не генерал Иванос вышел только что из кабинета, а кто-то совсем другой. Да, искусство перевоплощения для Службы — великое дело!
17. Имя личное и семейное
— Назовитесь полностью: имя личное, имя семейное…
— Да, кан. Конечно, кан. Пат Пахтор, кан.
— Пат — личное имя?
— Ну а как же еще? Не Пахтор же. Пахтор — семейное имя. Пахторов много на Кантре. Как же Пахтор мог бы стать личным именем? Никак, кан.
«Глуп, — подумал контролер Четвертого отдела — департамента иммиграции — мира Улар, здесь, на грузопассажирском транспорте, перехваченном в сопространственном узле, ради скрытности именовавшийся просто инспектором. — Почему-то перехватываем мы в основном дураков, а своей волей приезжают и вовсе идиоты. Наверное, так и должно быть: они удобряют почву, делают ее пригодной для того, чтобы к нам захотели умные. И это хорошо: с дураками не возникает проблем сложнее обычного полицейского уровня…»
— Мир рождения?
— Кантра, я ведь говорил уже. Вот только что.
— Много болтаешь. Цель поездки?
— Это вы про что?
О небо! Туп, как слоновья нога.
— Зачем сел на корабль и полетел туда, на Астрею? Работать, жениться, рыбу ловить, банки грабить или просто — захотел и поехал? Теперь ясен вопрос?
— Ну… все едут кто куда, и я поехал. Вроде бы приглашали оттуда. На работу, понятно. А вовсе не жениться. Это же надо придумать: жениться на Астрее! С ума сойти. Да и не на Астрее… Работать позвали, усек? Иначе я и не поехал бы. У нас, Пахторов…
— Это в другой раз. Про Пахторов. Поехал на время или насовсем?
Спрашивая, контролер-инспектор даже не смотрел на отвечавшего иммигранта на Астрею — одного из пассажиров третьего класса, — тридцать человек в обширном, по сути дела, трюме, теперь оборудованном пассажирскими капсулами такой древности, какие только на подобных лоханках еще и сохранились.
Про Пахторов. Поехал на время или насовсем?
Спрашивая, контролер-инспектор даже не смотрел на отвечавшего иммигранта на Астрею — одного из пассажиров третьего класса, — тридцать человек в обширном, по сути дела, трюме, теперь оборудованном пассажирскими капсулами такой древности, какие только на подобных лоханках еще и сохранились. Тридцать дураков на трех дежурных контролеров, на каждого лопуха не более двадцати минут. Так что не до физиономистики. Контролер смотрел на дисплей: главными были вовсе не те вопросы, какие надлежало задать, и не ответы, которые полагалось выслушать, а происходивший одновременно тонкий поиск в сознании и мике анализируемого вахлака: если есть у него не то что камешек, но хотя бы маковое зернышко за пазухой — на дисплее плавно струящиеся кривые сразу же выдадут лихой степ; тогда вахлаком (который может оказаться и вовсе не вахлаком) займутся другие специалисты. Бывало такое. Но… но не на этот раз. Все рутинно: четкие мысли первого ряда (о еде, о приюте, о бабе, о работе, о деньгах), мыслишки все как на подбор неразвернутые — из двух слов. Рутина. Да и трудно ожидать другого: те, кто чего-то стоят, едут не по вербовке, а по персональным приглашениям, и не в третьем классе, и разговаривают они совсем по-иному… А вся история его жизни — вот она, на дисплее, надо только уметь прочесть. Родом — из глухого селения, пахал землю, потом отбывал воинскую… Действительно, глухомань какая — эта Кантра: в войска идут по обязанности, не по своей охоте. Прослужил — ого, шесть годиков… это их тамошние годы, значит, по конвенционному счету — сколько же? Восемь с половиной, вот как. Тут мы отметочку поставим, ярлычок: это может кого-то и заинтересовать. Столько времени в войсках, выходит, как-то пообтесали его там и это ему пришлось по вкусу. А почему бы и нет? Кормят, поят, одевают, чего еще? Ну а что же такое приключилось, что пришлось мужичку из армейской жизни уходить в гражданскую? Вряд ли по своей воле. Физически здоров, это на дисплее показано было в самую первую очередь. Может, сильно закладывал за воротник? Это бывает с людьми. Ну-ка, ну-ка? Вот тебе раз: и в этом не грешен. И по наркоте — ноль. За что же это его шуганули? В его памяти это наверняка застряло, если даже сам он этого и не понимает. Точнее наводочку, точнее…