Перегнувшись через ограждения, он махнул рукой коменданту, находившемуся у орудия, и крикнул:
— Пора!
Тот передал команду скифу, командовавшему расчетом. И через мгновение со страшным скрипом гигантское орудие распрямилось, с видимой легкостью вышвырнув глыбу высоко в небо на глазах изумленного Гируна. Преодолев стену, валун унесся в сторону греческих отрядов и приземлился прямо посередине одного из них, а затем, отскочив в сторону, пропахал еще и широкую борозду через шеренги гоплитов, сшибая их словно кегли. Стан противника огласился жуткими воплями. А в том месте, куда приземлилась глыба, со стены вообще было не различить ни одного тела. Сплошная масса из костей и крови.
— Еще раз заряжать? — уточнил Гирун, не видевший результатов стрельбы.
— Обожди, — приказал Ларин.
Он был уверен, что греки получили хороший урок, который им надо еще усвоить. И прямо сейчас штурма не будет. Так оно и случилось. После выстрела катапульты Архимеда гоплиты в спешном порядке отступили к самому краю долины, заняв пустой лагерь, в котором раньше размещались люди Салгира.
— Надолго запомнит Аргос этот день, — удовлетворенно проговорил Ларин.
И похвалив всех «артиллеристов», отправился отдыхать, пока позволяло время. За побережье, от которого он был отделен греками, адмирал не сильно беспокоился. Там его отлично заменял Токсар.
Кроме немедленного отступления греков, он был уверен и в другом — такого унижения Аргос не перенесет. Из четырех тысяч пехотинцев на первый взгляд в живых осталось не больше двух с половиной, а конница уменьшилась почти втрое. Но и этой силы может хватить, чтобы захватить крепость, перекрывавшую дорогу в глубинные владения Иллура. Ведь скифы тоже понесли потери. Так что Аргос обязательно попытается взять реванш. И не позднее чем сегодня ночью. Когда баллисты не смогут бить так точно.
Ларин не ошибся. Его разбудили, едва стемнело.
— Греки пошли на штурм, — сообщил посыльный от Гируна, который командовал обороной, находясь на стенах.
Адмирал встал с лежанки, на которой спал прямо в доспехах, не пожелав их снять после битвы. Умылся, накинул через плечо ножны меча и вышел на воздух. Отдыхал он в своем штабе посреди города, который отстоял не так далеко от городских стен, чтобы не услышать воплей сражения.
— Началось, — проговорил Ларин, втянув носом запах гари и заметив огненный след от горшка, прочертивший по небу и разливший свое адское зелье по крыше соседнего амбара, — они к нам тоже не с пустыми руками пришли.
И, не обращая внимания на занимавшийся пожар, в сопровождении Уркуна и десятка бойцов из своей личной сотни, направился прямиком к надвратной башне. Рядом с ней уже был установлен первый «ракетный комплекс» в истории.
— Ну как, готова твоя система? — озадачил Леха странными словами алхимика и, увидев его замешательство, добавил: — Горшки готовы, что я приказал сделать?
Тот кивнул и как-то странно покосился в сторону четырех деревянных труб, смотревших в сторону противника. Из задней части каждой свисал едва различимый в темноте шнур.
— Готовы, — выдавил он из себя наконец, — только ведь я ничего не испытывал еще… времени мало было.
— Ничего, — отмахнулся Ларин, — не боги горшки обжигают. Вот сейчас и проведем испытания.
Он приблизился к конструкции, чтобы рассмотреть ее получше, но в этот момент очередной греческий снаряд, просвистев над головой, разбился рядом с катапультой Архимеда, обдав ее балки жидким огнем.
— А ну потушить немедленно! — рявкнул Ларин на возникшего из темноты Гируна, — хоть одна веревка сгорит, я тебя самого на углях изжарю!
Коменданта как ветром сдуло. А Ларин, проследив за ним, увидел, как вокруг гигантской катапульты запрыгали люди, поливая ее водой из чанов, быстро потушив огонь.
Успокоившись насчет орудия главного калибра, Ларин осмотрел прилегавшие к стенам холмы. Для того чтобы хоть как-то видеть врагов, которые уже лезли на стены в нескольких местах, приставив штурмовые лестницы, его собственные «артиллеристы» тоже забросали подступы к крепости зажигательными горшками. И в отсветах кое-где горевших огней по эту сторону частокола были видны греки, появлявшиеся из темноты и сразу бежавшие к лестницам.
Со стен, кроме работавших без перебоя баллист, в них стреляли лучники, летели камни, и лилась из котлов смола. На глазах Ларина греческому гоплиту, который сумел уже доползти по лестнице под таким обстрелом почти до самой кромки стены, боец вылил прямо на голову чан со смолой. С диким криком, отбросив меч и щит, аргивец рухнул вниз, сломав себе шею.
Другому гоплиту лучник всадил стрелу с десяти метров в шею, а когда тот исчез с лестницы, следующему вогнал ее прямо в глаз. После чего послышался дружный возглас, и на лестницу четырьмя воинами было сброшено увесистое бревно, переломившее ее пополам.
— Эх, сюда бы все механизмы Архимеда, — невольно вырвалось у Ларина, вспомнившего огромные краны, бросавшие на штурмовые лестницы римлян длинные бревна, — не пришлось бы так корячиться.
В целом оборона шла нормально, скифов в крепости было достаточно, чтобы держать стены как минимум несколько дней, если только удача не обернется к ним спиной. Посмотрев в сторону берега, Леха заметил и там горящие огни, а также гоплитов, которые появлялись над частоколом и слетали с него обратно. Драка там шла нешуточная, да стены были пониже, но Ларин надеялся, что Токсар выстоит. На крайний случай инструкции у него тоже были.