— Ну что? — пробурчал Федор, умывшись водой из реки.
— Впереди, до самых перевалов никого нет, — отрапортовал сын торговца конями из Керкуана, — дорога свободна. На первом перевале нашли трупы наших солдат. Дальше не ходили.
— На обратном пути мы даже проверили предгорья вдоль реки, — добавил Летис, махнув рукой туда, где обитали иллергеты, а за ними, в среднем течении Ибера, и васконы, — все тихо.
— В общем, если враг тут есть, то прямо сейчас он нам не угрожает, — закончил доклад Урбал.
— Хорошо, — решил командир экспедиционного корпуса, — тогда передай, что я разрешил приготовить еду и затем немедленно выступаем. Солдаты Адгерона, Карталона и Абды идут со мной. Здесь охранять мост останется неполная хихиархия Атебана, до тех пор пока он не получит от нас известий. Не для того мы положили здесь столько людей, чтобы снова просто так отдать его римлянам или этим длинноволосым дикарям в черных куртках.
Балезор, не претендовавший на верховное командование прибывшим из Италии корпусом, не стал возражать. Вместо ожидаемых послов он должен был теперь «доставить» Гасдрубалу хотя бы Федора с сообщением.
Когда розовое солнце уже поднялось достаточно высоко, чтобы можно было разглядеть, что находится в нескольких километрах, корпус африканцев был уже под перевалом, с которого вчера спустились римляне. Здесь Федор приказал ненадолго сделать остановку, чтобы осмотреться. Широкий перевал, с которого расходилось сразу несколько дорог, был усеян трупами пехотинцев Карфагена вперемешку с римскими. Пост здесь был не слишком велик, около двух спейр. А само направление считалось хоть и важным, но пока еще тыловым, служившим больше для связи с новой столицей. И Гасдрубал, вероятно, недооценил решимость и хитрость римлян.
— Видно, захватили врасплох, — решил Федор и спросил, обернувшись к стоявшему рядом Балезору: — Откуда прорвались, как думаешь?
Тот помолчал, собираясь с мыслями.
— Если они оказались здесь, — начал он излагать свои невеселые соображения, — то либо Тарракон пал, либо братья Сципионы разделились и вторая армия уже взяла Илерду.
— А они не могли ее просто обойти? — спросил Чайка со слабой надеждой в голосе. Ему не очень хотелось узнать, что войска Карфагена по эту сторону Ибера уже истреблены легионами консулов.
— Могли, — подумав, кивнул Балезор, — но в этом случае им надо было сначала осадить Илерду, чтобы пройти мимо нее. И уничтожить все войска, что находятся в лагерях между ней и Тарраконом.
— Значит, просочиться могли, — кивнул Чайка, не желавший терять надежды, — что посоветуешь? Двигаться на выручку Илерды или к Тарракону?
Эти пути, как отчетливо помнил Чайка, вели в противоположные стороны.
— Гасдрубал был в Тарраконе, — проговорил Балезор, добавив: — Во всяком случае там я его оставил. И не думаю, чтобы он дал римлянам так легко себя уничтожить. Скорее всего, это действительно был отчаянный маневр захватить мост в тылу и отрезать армию Гасдрубала от подкреплений по суше, как они уже это сделали на морском побережье.
— Что бы там ни задумали консулы, мы сорвали их план, — кивнул Федор, давая знак к выступлению. — Решено, идем к морю. Твоя хилиархия, Балезор, пойдет первой. А в Илерду отправь разведчиков, и пусть они догонят нас в пути.
Весь день карфагеняне двигались форсированным маршем по горной дороге в сторону моря, не встречая никого. Ни римлян, ни, что еще больше настораживало Чайку, своих. Постепенно горы, и без того невысокие у самого Ибера, превратились в холмистое плоскогорье. И только здесь под вечер, когда уже должно было показаться побережье, навстречу им выехал конный разъезд. Всадники появились неожиданно, взлетев на вершину холма откуда-то снизу. Завидев их перед своим авангардом, Чайка уже схватился за рукоять фалькаты, но быстро успокоился — это были нумидийцы.
Завидев их перед своим авангардом, Чайка уже схватился за рукоять фалькаты, но быстро успокоился — это были нумидийцы.
Обменявшись несколькими словами с Балезором, чернокожие всадники двинулись вдоль строя остановившихся пехотинцев, пока не достигли того места, где ждал их Чайка, скрестив руки на груди. Их было не много, человек пятьдесят. А предводителем этого легковооруженного дротиками воинства, защищенного лишь белыми туниками, был широкоплечий и рослый боец. Поравнявшись с Чайкой, в котором он безошибочно определил командующего, африканец окриком остановил свою лошадь, сжав ее голыми пятками.
— Меня зовут Казуун, — представился чернокожий воин, слегка коверкая финикийские слова, — я должен проверить дорога до моста через Ибер. Мне сказать, что вы идете оттуда.
— Да, можешь повернуть обратно и сообщить Гасдрубалу, что мы отбили мост от римлян, которые хотели захватить его, — проговорил Федор, но вдруг передумал: — Хотя наши разведчики так и не вернулись из Илерды. Так что выполняй приказ. И если встретишь их, сообщи, где видел нас.
Нумидиец поклонился и уже собирался пустить лошадь вскачь, как Федор снова окликнул его:
— Что происходит у Тарракона?
— Римляне осаждают, — ответил, снова остановивший окриком лошадь, нумидиец, — сегодня опять пытались окружить город. Сражение, мы победили. Но римляне не ушли. Дорога пока свободна.