— Не знаю, — ответил его собеседник, откинувшись назад в блаженной истоме, — я с ними переговоров не веду. Я же не командующий армией. Но такое ощущение, что война с римлянами их особенно не волнует. Как будто и нет ее. Подкреплений шлют мало. Знай только требуют ускорить отправку налогов и серебра в Карфаген на оплату наемников. Все время требуют денег.
— А откуда ты это знаешь? — удивился Федор, решив, что он уже достаточно пьян, чтобы перейти на ты. Да и Балезор вроде бы не страдал манией величия, оттого что был правой рукой Офира, которого Федор даже не помнил.
— Все знают, что Карфагену постоянно нужны деньги на войну, — отмахнулся Балезор, вставая, — а Гасдрубал сейчас хозяин Испании, самой богатой из провинций… вот он и…
Балезор замолчал на полуслове, словно сболтнул лишнего, и оборвал свой рассказ.
— Я пошел спать, — заявил он, проверяя, не потерял ли свою фалькату. — До рассвета не так много времени осталось, а завтра к вечеру мы вступим в опасные земли. Будь готов ко всему.
Наутро колонна пехотинцев, собрав палатки, двинулась дальше. Дорога на сей раз пошла вниз, и к полудню, преодолев несколько близких, расположенных почти на одной высоте перевалов, они оказались посреди широкой долины, напомнившей Федору что-то знакомое. Высокие горы остались за спиной, а впереди, далеко внизу виднелась большая река. На волнах этой реки Чайка даже заметил два корабля, издалека напоминавшие своим видом биремы.
— Интересно, что это за вода? — спросил Федор шагавшего рядом Урбала.
— А ты разве сам не помнишь? — удивился его друг. — Видишь там, справа, где наша дорога поворачивает, вновь поднимается в горы и пропадает, внизу на реке стоит большой мост? По нему сейчас идет отряд пехотинцев.
— Вижу, — кивнул командир экспедиционного корпуса, прищурившись.
— Очень похоже на тот мост, по которому мы впервые пересекли Ибер, — ответил Урбал, — только шли мы, кажется, другой дорогой.
— Пожалуй, ты прав, — согласился Федор, присматриваясь к рассекавшим волны биремам, ему показалось, что там промелькнули знакомые черные куртки, — значит, до иллергетов уже недалеко. Хотелось бы знать, чьи это корабли?
— Думаю, наши, — проговорил Урбал не очень уверенно, — хотя если римляне у Тарракона, кто теперь поручится, что они не пробьются вверх по реке.
Корабли между тем шли вниз и вскоре скрылись за прибрежным холмом. А Федор, позабыв о них, — все равно, кто бы это ни был, находились они слишком далеко, чтобы представлять опасность, — последовал за хилиархией Балезора по дороге.
Через пару часов они вновь оказались в горах. Дело было под вечер, и первые робкие тени уже падали на дорогу, что вела теперь сквозь узкое ущелье, иссеченное по обеим сторонам разломами. Скалы сдвинулись, оставив лишь небольшую тропу, что все время петляла, не позволяя командирам видеть даже последние шеренги своих спейр, не говоря уже о хилиархиях.
— Интересно, как долго нам еще добираться до этого моста, — подумал вслух Федор, настороженно поглядывая на поросшие чахлым кустарником скалы, откуда в любой момент мог сорваться камнепад.
— Думаю, до темноты будем, — успокоил его Урбал, шагавший рядом.
Еще спустя час их узкая тропа неожиданно слилась с другой дорогой, в три раза шире, и Федор наконец вздохнул с некоторым облегчением.
— Вот теперь я узнаю эти места, — заявил Чайка, вспоминая, как в первый раз походил здесь, глазея на пестро разодетых кельтов и огромных слонов, — не пойму только, зачем Балезор повел нас окружным путем. Я же ему говорил, что время дорого.
— Может быть, здесь путь безопаснее, — предположил Летис, также шагавший чуть поодаль, — до сих пор ведь мы не встретили ни одного местного жителя, пожелавшего пустить нам кровь.
— Может, и так, — согласился Федор, не очень удовлетворенный ответом.
Впрочем, дорога теперь действительно стала шире, и Чайка смог наконец увидеть всю свою колонну на марше. Даже осадный обоз. «Никто не отстал, и то ладно, — успокоился он, закончив беглый осмотр, — а восстание, наверное, уже подавили».
Вскоре, когда начало смеркаться, они вышли из-за очередного поворота и увидели внизу мост. Метрах в пятистах. Однако отряда африканских пехотинцев, лениво тащившего службу в тылу, они не обнаружили. Вместо этого Чайка, обладавший отличным зрением, заметил те самые корабли, приткнувшиеся у моста. И человек восемьдесят бойцов, одетых в темные кожаные куртки, с круглыми щитами и мечами, но без шлемов. Они ходили по мосту и добивали раненых короткими ударами. Вокруг моста и на нем самом валялось множество мертвецов в доспехах африканских пехотинцев, и все говорило о только что закончившейся схватке. Жестокой схватке.
— Они похожи на иллергетов, — не поверил своим глазам Федор.
— Но иллергеты теперь наши друзья, — напомнил Федору шагавший рядом Урбал, которому командир экспедиционного корпуса уже успел сообщить последние новости, — ты же сам говорил.
— Значит, это либо ваккеи, либо кто-то еще, — отмахнулся Федор, и рука сама собою выдернула фалькату из ножен, — они захватили нашу переправу.
Чайка захотел немедленно бросить в бой свою хилиархию, но перед ним двигалась другая хилиархия африканцев, которая достигла моста раньше. Издав грозный рык, бойцы Балезора ринулись на мост, атакуя не ожидавших нападения врагов, которые сами, похоже, только что проделали удачную вылазку в тыл противника.