Первый день на испанской земле прошел спокойно. Двигаясь по узкой горной дороге в полной готовности к нападению, хилиархии Чайки и Балезора не встретили никакого сопротивления. Время от времени их обгоняли посыльные и отряды иберийской конницы. К вечеру, однако, накопилась не только усталость, но и нервное напряжение. Все-таки одно дело маршировать даже в полной выкладке, зная, что тебе ничего не угрожает, а совсем другое — делать то же самое, постоянно осматривая придорожные камни и многочисленные перевалы, ожидая, что оттуда в любой момент может прилететь стрела. За время пути Балезор уже успел рассказать Федору о нескольких нападениях, в которых восставшие горцы смогли перебить столько солдат, что набралась бы целая хилиархия. Правда, случилось это за Ибером и не за одну битву.
— А где еще неспокойно? — вновь расспрашивал Федор своего спутника вечером, когда они вместе поедали только что закопченного кабана у шатра командующего экспедиционного корпуса.
Правда, случилось это за Ибером и не за одну битву.
— А где еще неспокойно? — вновь расспрашивал Федор своего спутника вечером, когда они вместе поедали только что закопченного кабана у шатра командующего экспедиционного корпуса.
— Главные боевые действия сейчас, конечно, у Тарракона, — рассказал Балезор, с удовольствием насыщаясь и отдыхая после целого дня ходьбы, — ожидаем в ближайшие дни нападения на Илерду. Она все же на пути римлян стоит, перекрывая дорогу в глубь Испании. А что касается тылов, то в долине Бетиса [11] неспокойно, но туда уже отправлен корпус из Гадеса, который подавит это восстание. А еще астуры и ваккеи с радостью приняли у себя римских советников и вновь объявили, что жители низовий Дурия больше не подчиняются Карфагену.
— А туда уже отправили солдат? — уточнил Федор, отламывая ломоть черствого хлеба из походных запасов.
— Еще нет, — признался Балезор, отпивая вина из чаши, — но эти места не так далеко от Иберийских гор, в которых живут васконы. Гарут обещал Гасдрубалу, что скоро отправит туда своих бойцов на усмирение соседей.
— И Гасдрубал согласился? — уточнил не перестававший удивляться превратностям судьбы Федор, поглядывая на ночное небо, в котором начали зажигаться такие близкие звезды.
— Конечно, — кивнул его собеседник, выдернув из земли дротик и поворошив угли костра его острием. — Если ему это и не удастся полностью, то он хотя бы отвлечет на себя внимание астуров и ваккеев до тех пор, пока не подойдут подкрепления от Гасдрубала. Но, честно говоря, они подойдут еще не скоро. Нам и самим солдат пока не хватает. Удержать бы Тарракон. Не зря же Гасдрубал попросил о помощи брата.
— Сколько римлян против нас? — спросил Федор, вставая и разминая слегка затекшие ноги.
— Около четырех легионов [12] , — ответил Балезор, прикинув что-то в уме, — не так уж и много. Если бы не восстания племен, то мы бы с ними давно справились. Но римский флот пока мешает нам развернуться на море. А кроме того, им помогают кельтские племена из долины Родана. Количество африканских пехотинцев уже уменьшилось почти на треть. Так что Гасдрубал еле успевает отбивать атаки за Ибером, пытаясь удержать римлян обходными маневрами конницы на его рубеже.
— Но ведь и за нас воюют кельты, — проговорил Федор, останавливаясь у костра и скрещивая руки на груди, — и, если я не ослышался, иллергеты, которых я убивал собственной рукой. Они тоже теперь наши союзники?
— Да, — кивнул пуниец, — и если бы не они, то римляне давно отбросили бы нас до самого Бетиса. Но Гасдрубалу мешают победить не столько римляне, сколько частые визиты чиновников. То и дело приходится бросать армию, которая его боготворит не меньше брата, и возвращаться в Новый Карфаген, откуда он управляет страной.
«Ничего себе, — подумал озадаченный Федор, узнав о численности римлян, высадившихся в Испании, — римляне рискнули отправить сюда целых четыре легиона, даже ожидая нового нападения на свою столицу? На севере Италии ждет сигнала Иллур со своими скифами, а на юге мы и Филипп с македонцами. Видимо, эти римляне знают что-то, чего не знаю я, раз действуют так нагло. Или вконец потеряли разум».
— А зачем Гасдрубалу ездить так далеко, чтобы управлять делами? — переспросил Чайка, наливая себе вина из бурдюка в чашу и вновь присаживаясь на укрытый шкурой камень, — он ведь из-за войны должен находиться у Тарракона.
Мог бы и оттуда рассылать приказы войскам.
— Чиновники не желают приближаться к осажденному Тарракону, — пояснил Балезор, выбрасывая обглоданную кость в темноту. — Слишком опасно у его берегов, которые переходят из рук в руки. Поэтому корабли из метрополии не рискуют заплывать дальше Нового Карфагена. А указания Гасдрубалу сенат любит присылать часто. Особенно в последнее время, словно ему больше и заняться нечем. Я же правая рука Офира, тоже бываю там по штабным делам и кое-что замечаю.
«Офир, — как припомнил Чайка, — заместитель Атарбала, которого тот оставил в Испании вместо себя с десятью хилиархиями африканцев. А мой новый друг, значит, его правая рука. Это полезное знакомство».
— И что говорят о войне в метрополии? — спросил Чайка наугад.