Ардии, напав неожиданно вдоль всего обоза, смогли в двух местах даже потеснить конных скифов, и Леха с замиранием сердца увидел, как несколько бойцов в козьих шкурах вскочили на телеги, к которым были привязаны балки гигантской катапульты Архимеда. Скифы тут же убили их стрелами, но вскоре туда взобрались новые ардии, как и кельты, вооруженные топорами. Некоторые даже зачем-то держали в руках факелы, хотя в лесу еще было светло. И Ларин, нанося удары мечом по всем подвернувшимся головам, сразу понял зачем. В пылу схватки ардии не только отбивались от скифов, но и старались разрубить и поджечь то, что лежало на телегах. Кое-где телеги уже горели. Увидев, как эти пираты уничтожают его осадный обоз, который еще не сумел даже добраться до Истра, адмирал рассвирепел.
Прорубившись сквозь строй ардиев с мечами и копьями, он подскочил к телеге, на которой один из пиратов, убив возницу, пытался запалить разобранную на части баллисту, и рубанул его мечом по спине. Тот охнул, выронил факел на мокрую землю и сам упал под копыта скифских коней. Факел потух, издав злобное шипение.
— Дави этих свиней! — орал Леха, разворачивая своего коня и бросая его в толпу козьих шкур. — Бей! Не давай подойти к обозу!
Воодушевленные появлением своего командира, скифы оттеснили ардиев от обоза по всему фронту и стали выжимать их с дороги к лесу. Все же оборонявшихся на невыгодной позиции скифов было больше чем нападавших.
А когда в самый тяжелый момент с перевала вернулась назад сотня Уркуна и ударила горцам в тыл, сражение было выиграно. Ряды ардиев дрогнули, войско пиратов было смято, и они побежали в лес, старясь спасти свои жизни.
— Добить всех! — приказал Ларин, сам бросаясь в погоню. — Чтобы ни один не ушел!
Когда между еще недавно сражавшимися воинами появилось расстояние, скифы тотчас усилили обстрел, накрыв последние шеренги бежавших тучами стрел. Десятки ардиев остались лежать на дороге. А остальных загнали в лес и преследовали до тех пор, пока кони могли подниматься в гору. Лишь окончательно рассеяв ардиев, Ларин вернулся к обозу.
— Ну что тут у нас? — буркнул адмирал, приблизившись к уцелевшему в этой суматохе Эвбиаду. — Жив?
— Я уцелел, — кивнул старик, признавшись, — как начали пускать стрелы, я забился под телегу, да так и пролежал весь бой. Куда я убегу, хромой.
— Молодец, — неожиданно похвалил его Ларин, — твое дело переводить. Воинов у меня пока хватает. А с этими что?
Он указал в сторону кельтов. Двое из них, в окровавленных кольчугах, стояли над трупами своих соплеменников, опершись на боевые топоры, и что-то бормотали. Лехе показалось даже, что пели или читали посмертные молитвы своим богам. Старик только подтвердил, то что Ларин и так уже увидел своими глазами.
— Троих проводников убили при нападении, — сказал Эвбиад.
— Если так дальше пойдет, — огорчился Ларин, глядя на скорбь кельтов и пуская коня шагом вдоль обоза, — то я и до Истра не дойду. Уркун, беречь этих двоих! Отряди специальных людей. Головой отвечаешь. Только осторожно, а то уж больно они резкие, сразу в бой бросаются. Так мне проводников надолго не хватит. И грека тоже охранять надо лучше.
Сотник, ехавший рядом в седле, кивнул.
Они медленно проехали метров двести, рассматривая нанесенный ущерб. Повсюду валялись убитые пираты и скифы, которых погибло, на первый взгляд, втрое меньше. У почти сгоревшей повозки Ларин остановился, пытаясь понять, что именно уничтожили ардии.
— Две телеги сожгли, — доложил адмиралу подъехавший к ним Токсар.
— Что? — крикнул Леха, приходя в бешенство. — Эти ардии уничтожили катапульту, которую мы привезли из Тарента?
Ни о чем другом он сейчас и думать не мог.
— Нет, — поспешил «успокоить» его бородач, — только две обычные баллисты и еще какой-то походный скарб.
— Посчитать потери и немедленно двигаемся дальше, — приказал Леха, слегка остыв, — ночевать мы должны уже за перевалом.
Глава пятая Лилибей
День был солнечный, но бодрый. Свежий соленый ветер раздувал плащ за спиной Федора, заставляя ощутить прохладу. Облаченный в доспехи, он стоял на корме квинкеремы, вцепившись в ограждение, чтобы его не смыло за борт, и наблюдал за морем. Волны то вздымали корпус «Агригента» вверх, на гребень, то опускали его вниз, так что пенные буруны на мгновение становились вровень с линией горизонта, поглощая его. Минут десять назад Федор разглядел справа по курсу какие-то корабли, и вот теперь вместе с Бибрактом, они пытались определить, кто же это — свои или римляне?
— Вряд ли это римляне, — поделился соображениями Бибракт, — наш флот навел на них страху.
— Но не смог уничтожить совсем, — заметил на это Федор, продолжая обшаривать глазами неровную линию горизонта, то и дело пропадавшего за белыми бурунами, — а это значит, что римляне могут попытаться вновь прорваться через пролив.
— Но не смог уничтожить совсем, — заметил на это Федор, продолжая обшаривать глазами неровную линию горизонта, то и дело пропадавшего за белыми бурунами, — а это значит, что римляне могут попытаться вновь прорваться через пролив.
— Но там же Сиракузы, — резонно заметил Бибракт, — а с тех пор, как мы стали союзниками, лучшего места, чтобы преградить путь всем желающими обогнуть Сицилию, проскользнув сквозь пролив, и не найти. Мы же сами вчера в этом убедились.