— Вернуться под защиту! — Отходят.
Меня сильно беспокоят танкеры, которые не вступают в бой, три из них, хоть и вспухли полями защиты, не проявили своего оружия. Надеяться, что это действительно танкеры, которые пришли сюда перегрузить добро? Это было бы слишком хорошо.
— Первый «рыбак» сдал груз — сорок один живой плюс два тяжелораненых, выходит на второй заход.
— Сколько у второго?
— Семнадцать живых, шестнадцать мертвых.
— Сколько «дельфинов» в запасе?
— Сто сорок.
— В бою?
— Тридцать че… три.
Потери пиратов — семь «дерьмовозов», девять яхт и один танкер.
И тут один из двух танкеров, неактивно постреливавших в наших «дельфинов», стал наливаться, энергия накапливалась и… пираты гасят генераторы.
— Врассыпную!!! Глушить генераторы! «Рыбакам» укрыться! «Свирель»!!! — услышала я свой голос.
«Дельфины» бросились врассыпную и почти все успели потушить двигатели, двое не успели выйти из зоны поражения — взорвались, от одного успела отлететь капсула.
— Пять синто — на старт!
— Пошли.
— Пять синто — на старт!
— Пошли. У вас 90 секунд до восстановления щитов.
— Генераторы пока не включать.
— «Дельфинам» — на маневровых отползать от зон обстрела.
О Судьба, убереги наших, если колебания «свирели» отразятся… от чего? Чего-нибудь… Это оружие никогда не было популярным из-за его непредсказуемости, а сорок лет назад последнее было демонтировано и якобы уничтожено. Угу… И всей информации о нем — направленные колебания приводящие к взрывам генераторов, могут отражаться создавая непредвиденные и неконтролируемые зоны поражения. Все.
Синтские истребители опять, будто в имитаторе, четко четырьмя ракетами потушили танкер, и один еще, выбрав слабину в щите, с близи запустил в подраненную яхту, та потухла совсем.
— Что-то идет…
— Синто! Глуши!
Все как один выключили двигатели, по инерции продолжая возвращаться к нам; волна, ощущаемая позвоночником, прошла через нас и докатилась до фронта, окатив сначала наших, потом пиратов. Защитное поле задрожало, двое синто тут же выпустили ракеты, один успел, попал в лайфстаф коммуникации, ракета второго отклонилась защитой и врезалась в осколки.
Четыре танкера и подраненная яхта принялись удирать, яхта рванула во всю доступную мощь, танкеры со своими габаритами и массой быстро разогнаться не могли.
— Все синто — на старт.
— Пошли.
Цели — танкеры. Все-таки три танкера оказались почти безоружными, лазерные пушки были хороши против пассажирских яхт, а не тяжелых истребителей, четвертый огрызался, но его достали «дельфины», прицельно влетев в пост.
«Рыбаки» тем временем не нуждались в приказах и уже не скрываясь ползали между потухшими кораблями, собирая всех — и живых, и мертвых.
Мы тоже запустили двигатели, наша цель — станция. Послала короткий отчет на Синто, запросила информацию по «свирели». Бой занял один час двенадцать минут — и миг, и вечность.
Мы подождали «рыбаков», послав вперед инертный транспортник с остатками «дельфинов». Синтский корабль-матка тем временем принял на борт все пятнадцать истребителей. На месте боя остался наш корабль с пушкой — прикрывать спину, так сказать. Через час мы приняли на борт «рыбаков» и разогнались как следует; увы, мы и так дали пиратам время подготовиться к встрече.
В бою участвовало двести шестьдесят «дельфинов». Улов «рыбаков» — сто сорок восемь живых и шестьдесят девять мертвых, из живых девять в плохом состоянии, восемнадцать остались без рук. Многие капсулы были пробиты, но пилотов от смерти спасали легкие скафандры, кто-то не успел надеть тяжелые перчатки и остался без кистей, а кто-то не захлопнул забрало шлема, тем уже ничто не могло помочь.
Пока мы шли к пиратской станции, я помогала разместить выживших и раненных пилотов, организовывала взрезку заклинившей капсулы с живым пацаном. Язык не поворачивается назвать мужчинами этих семнадцатилетних мальчишек, пьяных оттого, что победили и остались в живых. Конечно, все бы и без меня прекрасно справились, но тот, кто шел на смерть и вернулся, заслуживает хотя бы того, чтобы командир похлопал его по плечу и поблагодарил за сделанное.
— Леди, пустите нас еще раз, — обратился ко мне курсант — нет, уже солдат, его друзья стояли за ним и готовы были повторить его слова.
— Солдат, у вас контракт на год, и хоть я умоляю Судьбу, чтобы это было первое и последнее сражение, я не уверена, что она меня услышит.
— Солдат, у вас контракт на год, и хоть я умоляю Судьбу, чтобы это было первое и последнее сражение, я не уверена, что она меня услышит. Не спешите…
— Честь и верность, — он в поклоне уронил голову на грудь.
— Почет и слава, — отозвалась я. — Спасибо, солдаты, я горжусь вами.
В медотсеке мальчишка неверящим взглядом уставился на культи, я помнила его, он вечно заваливал вопросами, стараясь все понять досконально. Рядом сидели такие же товарищи по несчастью.
— Дегано, что на этот раз вы пытаетесь понять? — негромко спросила я.
Он вздрогнул и поднял на меня глаза.
— Я пытаюсь понять, как буду жить дальше… без рук.
— Отставить панику, — строго сказала я.
— Солдаты, никто, НИКТО не останется безруким калекой, биологические или биомеханические руки — будут! Слово Викен-Синоби, — я обвела всех, встретившись с каждым глазами. Атмосфера обреченности ушла, уступив место надежде.