Итак, их пятеро, нас шестеро.
Раскланялись, представились, причем лорд Ларин озвучил только мое имя, без рода занятий и должности. Хотя я по прежнему оставалась военным советником Синто на Дезерте, но в данной ситуации это малоинтересно. Старший — генерал Кахадзе бросил на меня неприязненный взгляд и больше не смотрел. Замечательно, у меня появилась возможность присмотреться к советникам, они тоже изучали нас всех. Молодой оказался подполковником, что подтвердило версию о «золотой молодежи» и внимания я ему больше не уделяла, вряд ли его мнение много значит.
Сначала завели разговор о том, что хотели бы получить русы за свою помощь. Они назвали чисто символическую плату — ознакомление с некоторыми медицинскими разработками и с материалами по «дельфинам» и «рыбакам». Поскольку мы не заключали с Тропезом договора о сохранении монополии на производство «дельфинов», то легко согласились.
— А как вообще пришла идея жертвовать кораблями и частично людьми? — поинтересовался советник Лепехин.
Я подумала, что самое время Ларину достойно представить меня, но нет.
— А разве мы не славимся некоторой неординарностью мышления? — отшутился он.
Дошутится до скандала, ведь рано или поздно будет задан вопрос, на который смогу ответить только я.
— Как вы считаете, мы сможем нанять на Дезерте пилотов… для «дельфинов»? — спросил советник Крутецкий, смотря на Бялко. Я про себя улыбнулась: ну, лорды, выкручивайтесь.
— Некст Викен, ответьте, — негромко произнес Ларин. Советники тут же вцепились в меня взглядами.
— Я думаю, это будет крайне тяжело. Правительство Дезерта не заключает контрактов, при которых смертность солдат в первые три года превышает пятьдесят процентов. — Я бессознательно скопировала манеру говорить у Синоби — внятно, негромко и без эмоций.
— Но вы-то заключили. Или вы обманули дезертцев?
— Нет, не обманули. Правительство дало нам возможность заключать персональные контракты с пилотами, с теми, кого мы смогли завербовать.
— Почему вы считаете, что нам не дадут такой возможности? — Крутецкий задавал вопросы, не теряя терпения.
— Что ж, если вы сможете быть столь же полезными президенту Соденбергу, как и наша дипмиссия, то у вас появится такая возможность.
Крутецкий унялся, а Кахадзе пакостно скривился, мол, знаем мы вашу полезность, дамочка. Я насмотрелась на таких ущербных козлов на Дезерте, и хоть там я и могла убить, защищая «честь и достоинство», но надо было все же иметь доказательства угрозы этим самым «чести и достоинству», а взгляды и гримасы к делу не пришьешь, разве что слова, и то не всегда. Поэтому я очень преуспела в уроке дедушки Синоби: «Если не можешь СРАЗУ ударить в ответ на оскорбление словом или делом — сделай вид, что ничего не было. Оскорбившего обескуражит отсутствие реакции, зато, когда ты все же ударишь, не будет прямых доказательств твоей мести». Собственно, из-за этого постулата на Синто распространены дуэли и практика переспрашивать, если думаешь, что тебя оскорбили, как я сегодня переспросила Ларина — лучше сразу разрешить все недоразумения, чем вести вендетты со своими, на иностранцев подобная прямота не распространялась.
Лорд Ларин начал обсуждение непосредственного размещения «Атакующих», их подконтрольность и прочие нюансы, вроде порядка действий, если пираты пройдут через неизвестные «врата». Русы спорили, но неазартно. Сложилось впечатление, что это не самый интересный для них вопрос, и это настораживало. Когда соглашение было достигнуто, Лепехин спросил:
— Ну, а что вы думаете делать с вашей второй крепостью, которая, насколько нам известно, не совсем в порядке и персонал которой вы так уменьшили?
Да… удивил. Теоретически они могли знать о смерти лорда Хореса и леди Китлинг, но не более.
— Могу я узнать, чем вызвано такое нелестное мнение о нашей крепости? — немного шутливым тоном отозвался Синоби.
— Да, пожалуйста, — улыбнулся Лепехин. — Леди Китлинг отравилась, лорд Хорес погиб на дуэли, если я не ошибаюсь с некст Викен, — он поклонился в мою сторону. — А потом в эгофайлах верхушки Хоресов пошли записи — типа «удалился от семьи» или «умер»… И корабль с грузом для нашего посольства проболтался лишний час на орбите, потому что шел грузовик к крепости Хоресов. Согласитесь, что на основании этого можно сделать выводы, — Лепехин радостно улыбнулся, получилась улыбка сытого крокодила.
— Обе наши крепости функционируют нормально, — спокойно сказал Синоби.
— Вы лжете, — немного игриво отозвался Крутецкий.
Мы все уставились на него. Надо отдать должное, у мужика крепкие нервы, он смог выдержать разъяренные взгляды шестерых синто.
— Объяснитесь, — сквозь зубы процедил Осе.
— Крепость Хоресов не имеет оружия, на протяжении суток не проявилась ни одна точка.
Все ясно, они сканировали нас, пока подлетали.
— «Чувства» хоть работают? — жестко спросил Лепехин.
Туше. Нас сделали.
— Да, «чувства» работают, — отчеканил Бялко.
— Так вот, господа… лорды, — как на трибуне сказал Кахадзе. — У нас есть с собой система «Мозжечок», которая позволяет брать под контроль корабли с уничтоженными цепями управления, и есть специалисты по ее наладке и управлению. Наши условия таковы: нам надо иметь гарантии, что даже если пираты прорвутся через неизвестные «врата» к планете, вы продержитесь до того, как мы подтянемся, а посему на крепости Хоресов устанавливаются «Мозжечки» и подключается оружие. Соответственно, в крепости будут работать наши люди.