4
Казарменный закуток с его коллективными удобствами надоел Сергею до тошноты. Хотелось пожить в своем углу. Новую квартиру в военном городке ему помогла подыскать энергичная Магда.
— Просторная, светлая, с видом на парк, — так отрекомендовала капрал его будущее жилье, — Всего четыреста кредитов. Очень достойно. Практически даром. Я за свою плачу почти пятьсот. В оплату входит ежедневная уборка. Соглашайся. Мебель позже подберем. До тебя тут жил флотский мичман. Его перевели куда то. Служба квартирмейстера предложит тебе комнату в секционном общежитии для рядовых. На большее на первом году и не рассчитывай. Там такой шалман — ни выспаться как следует, ни приличную женщину привести.
— Приличная женщина — это конечно ты? — едко поинтересовался Сергей.
— Мужчина, я с удовольствием, если пригласите, — с ужимкой прогундосила в ответ Магда, приобняв Сергея за талию и наподдав ему упругим бедром.
Они рассмеялись. Квартира Сергею понравилась. Третий этаж мансарда в одноподъездном доме. Большая комната со стеклянной наклонной стеной крышей. Аккуратный чистенький кухонный отсек. Большая ванная. Чего еще желать молодому холостяку?
— Ну что ж, выбор у меня небольшой. В казарме тесно. Полковничья квартира не по карману — на жизнь не хватит. В общежитие приличная женщина не пойдет. А куда мне без приличных женщин? Придется согласиться. С одним условием.
— Да? И с каким же?
— Без твоих серых глаз эти стены слишком холодные.
— Да? И с каким же?
— Без твоих серых глаз эти стены слишком холодные. Обещай приходить в гости так часто, как сможешь. Или как захочешь.
— Почему то я подумала, что кончится именно этим, — улыбнулась Магда, — Не успеешь предложить помощь от души, как тебя тут же в качестве благодарности тащат в постель. Только ты выразился очень завуалировано. Совсем не по армейски.
— За последнее время мне не приходилось приглашать к себе женщин. Все больше они меня к себе. Так что опыта у меня нет, говорю как придется. А как будет по армейски? Если так лучше, я попробую тебе перевести.
Магда наморщила лоб в деланном раздумье.
— Ну, не знаю, как насчет пехотинца или, скажем, танкиста, а какой нибудь тертый сержант морпех сказал бы что то вроде «Док, ты клевая баба. Будет скучно — заползай погреться. Только выпивку не забудь».
— Да? — в сомнении протянул Сергей, сосредоточенно рассматривая пятнышко на стекле, — Как то слишком сложно для меня. Наверное, это потому, что я не морпех. Давай, я все же по своему скажу, а?
— Вторая попытка. Слушаю внимательно, — Магда придвинулась почти вплотную, так, что Сергей ощутил возбуждающий запах ее волос. Ее стальные глаза смотрели выжидающе и немного насмешливо.
— Я всегда рад тебя видеть. С тобой легко. Будет здорово, если ты сможешь ко мне заглянуть.
— Уже лучше. Но все равно много от пай мальчика. И почему только легко? Что, на большее уже не тяну? И койка как то совсем не просматривается. А для бедной одинокой женщины холодными вечерами это немаловажный аргумент. Еще попробуешь? — тоном строгого экзаменатора спросила Магда. Ее улыбка, напротив, стала откровенно завлекающей.
— Конечно, — серьезно сказал Сергей. Провел ладонью по ее коротким волосам. Привлек к себе. Коснулся губами ее щеки. Медленно спустился ниже. Нашел приоткрытые навстречу губы.
— Ну как? — с улыбкой спросил он, переводя дух после обжигающего поцелуя, — Получилось?
— На троечку, — ответила порозовевшая Магда, обвивая руками его шею, — Еще тренироваться и тренироваться. Но успехи определенно есть.
Она снова прильнула к нему в долгом поцелуе.
— Ну хватит, хватит, рядовой, — Магда, наконец, мягко оттолкнула разгоряченного Сергея. — А то я за себя не ручаюсь, — со смехом добавила она, глядя на его приунывшую физиономию, — Давай лучше отметим твой будущий переезд. Подожди, я быстро.
Она исчезла в кухонном отсеке, зазвенела посудой.
— Кухонный автомат не подключен, — раздался ее веселый голос сквозь шорох выдвигаемых ящиков. Но спиртное в холодильнике еще есть.
Она выпорхнула в комнату, держа в одной руке бокалы, а в другой — небольшую початую бутылку коньяка.
— Эти флотские совсем не умеют пить, — сообщила она, — Да и жить тоже. Я бы коньяк ни за что не оставила.
Сергей взял у нее бутылку, плеснул темную жидкость в пузатые сосуды. Понюхал содержимое. Уважительно кивнул.
— Пить они может и не умеют, но в выпивке толк знают.
Магда приняла бокал, молча постояла, разглядывая на свет маслянистую жидкость. Подняла глаза.
— За тебя, Сергей, — она даже смогла правильно произнести его имя, — За твой новый дом. Я не мастерица красиво говорить. У человека должен быть укромный уголок, где он может от всего спрятаться. Пусть эта комната станет для тебя таким уголком.
Они выпили, не чокаясь.
— А ты изменился. Стал каким то скованным, что ли. Хочется побыть одному? — она присела на низкий широкий подоконник, вытянула ноги. Склонила голову набок, задумчиво глядя на Сергея.
— Да нет, тебе показалось, — уклонился он от разговора, — Тебе очень идет гражданское. В форме ты выглядишь слишком неприступной.
Хороший коньяк. Давай еще по одной?
— Наливай, — согласилась она, протягивая ему бокал. Спросила внезапно, без перехода, — Что, побывал на боевых?
— Неужели заметно? — улыбка против воли вышла неживой.
— Всегда. Когда человек разменивает личный счет, это всегда видно. Неважно, по обязанности он это сделал или с удовольствием. Он меняется. Становится другим. Вроде как живет за себя и за тех, кого убил. Постоянно к себе прислушивается.
— Интересная трактовка, — задумчиво отозвался Сергей. Он сел прямо на пол, щурясь от яркого солнца, прислонился спиной к теплому покрытию стены. Разлил остатки коньяка по бокалам. Солнце играло искрами в янтарной жидкости.
— Каждый проходит это по своему. Хотя суть от этого не меняется. Сначала кажется, что привык и все забыл. Потом постепенно начинаешь понимать, что за все приходится платить. И чем дальше, тем страшнее становится.
— Может быть, это оттого, что ты женщина? Все же у вас другая психология. Более эмоциональное начало.
— Я бы на твоем месте на это не рассчитывала, — она соскочила с подоконника, уселась рядом. Глотнула коньяка, сморщилась. Слишком крепкий. Поиграла пальцами Сергея, думая о своем, — На Шеридане мы проходили гипнообработку. Включил прицел, перешел в боевое состояние. Стреляешь не думая. Мгновенная концентрация, не надо ждать, пока подействуют стимуляторы. Потом привыкаешь к трупам. Воспринимаешь их как часть пейзажа. Ешь рядом. Даже шутишь. Потом они возвращаются. Снова умирают у тебя на глазах. Можно пройти психокоррекцию. Но сильно не поможет. Только войдет в привычку. А они снова приходят. Разговариваешь с ними во сне. Уговариваешь уйти. Стараешься, чтобы у тебя не было свободной минуты. Работаешь, как проклятая, потом или пьешь, или сидишь в компании, или куришь дурь. Под кого угодно ляжешь, лишь бы одной не оставаться. Иногда приходишь в ярость. Пробуждается инстинкт убийства. Готова выстрелить в официанта из за того, что пиво теплое. Попадаешь снова на боевые, приходишь в бешенство. Стреляешь во все, что шевелится. Как будто убиваешь призраков. На самом деле они не умирают. Уходят ненадолго. Потом их становится еще больше. От этого у ветеранов часто съезжает крыша. Напрочь. Не помогают ни драки, ни девки. Им записывают новую личность, переводят к черту на кулички. Вряд ли это надолго помогает.
— У нас были стимуляторы, — кивнул Сергей. — Взводный дал команду, броня наширяла так, что господом богом себя почувствовал.
— Это на первых порах. Пока себя слабо контролируешь. В бою дозы будут минимальными. Или их совсем не будет. Или, если слабину дашь, пошлют тебе код по радио. Станешь как кукла на веревочке. Потом очухаешься — ни черта не вспомнишь.
— Ты уверена? — с сомнением спросил Сергей.
— На все сто. Мне ли не знать. Если ты в линейной роте, значит гипнообработку уже прошел. Не волнуйся, ее редко активизируют. Только в самом крайнем случае. Роботы хреново соображают и дохнут ни за грош. А стоят очень дорого. Так что живи спокойно и не думай об этом. Когда «включишься» — все равно ничего не вспомнишь.
— Не боишься об этом говорить?
— Ты об этих, о «молчи молчи»? — Магда презрительно показала глазами на потолок, — Да пусть слушают. Тоже мне секрет. Даже лучше для тебя. Если ты об этом заранее узнаешь — меньше шок. Меньше повреждение казенного тела.
— Чего ты разошлась? Ты на себя не похожа, Магда, — попытался успокоить ее Сергей.
— На себя в зеркало посмотри, — угрюмо огрызнулась она. — Тоже мне, образец спокойствия. Да у тебя глаза просто тухлые. Тебе сколько записали?
Сергей отпил из бокала. Бессмысленно покрутил его в руке.
— Шестьдесят четыре.
Ее брови удивленно поползли на лоб.
— Ни хрена себе… Ой, извини… А я тебе еще мораль читаю.