Склоняется над Сергеем.
— Я капитан Тревис. Первый батальон второго полка. Отдай мне блок. Я сохраню. Буду ждать тебя у дверей. Нас тут много. Если надо, посменно будем стоять. Хорошо?
Сергей нехотя убирает руку с блока памяти. Капитан осторожно берет его. Прижимает к животу.
— Ты… обещал… — тихо шепчет Сергей.
— Не беспокойся, парень. Мобильная пехота своих не бросает, — так же тихо отвечает офицер.
Врач убегает вслед за каталкой. Раненые бесконечной цепочкой вновь тянутся вдоль стен. Суетливые санитары катят мимо них каталки с тяжелыми. Иногда навстречу медленно провозят укрытые белым длинные свертки. Их провожают долгими взглядами. Острый запах антисептиков смешивается с тяжелым духом пропотевших немытых тел. Госпиталь живет обычной жизнью, как огромный конвейер пропуская через себя живых и изредка выбрасывая окончательно забракованные тела.
Забинтованный капитан стоит у входа в операционный блок, прислонившись плечом к стене. Крепыш в расстегнутой броне переминается с ноги на ногу рядом с ним. Людская цепочка обтекает их живым неспешным ручейком.
— Вы его знаете, сэр? — интересуется крепыш у капитана.
— Кто его не знает, капрал. Он один остался из батальона. Их под Эскудо выбросили. Его теперь как счастливый камушек всюду таскать будут. А это, — он показал глазами из под бинтов на зажатый под мышкой брусок, — Все, что от его КОПа осталось.
— Ясно, — помолчав, ответил капрал, — Сэр, я бегом на перевязку, и сразу вас сменю. И еще наших кликну. Я быстро, сэр.
Капитан кивает, глядя невидящим взглядом в серую стену напротив.
35
— Ну что, Игла, проснулся?
Слабо пахнет какой то дрянью. Непередаваемая смесь антисептика, эфира, и еще целой кучи химикатов. Даже не видя, что вокруг, Сергей по одному запаху догадывается, что это госпиталь. Он открывает глаза. Кремовый потолок небольшой комнаты. Опутанное шлангами и датчиками оборудование в углу. Скосив глаза, обнаруживает, что и сам лежит на каком то никелированном чуде, весь оплетенный трубками и проводами с присосками. На фоне красивых, окрашенных в теплые тона стен его бледное тело, проглядывающее сквозь путаницу проводов, смотрится отвратительно. В сторону окна больно смотреть. Такой яркий свет пробивается сквозь мягкие белые жалюзи. Наверное, поэтому он не сразу понимает, что расплывчатый силуэт на фоне окна — улыбающаяся фигуристая дамочка в белом халате.
— Как дела, Игла? — с дежурной радостью в голосе снова спрашивает дамочка.
— Вы это мне, мэм? — осторожно произносит Сергей. Губы слушаются. Слова легко соскальзывают с языка.
— Ну да, — улыбается медсестра. — А что, тут кроме нас есть еще кто то? Как ты себя чувствуешь?
— Меня зовут Заноза, мэм. — Уточняет Сергей, — А чувствую… чувствую я себя отлично! — заканчивает он удивленно.
Слегка кружится голова. Почему то холодно языку. Но это просто семечки после того, что с ним было… когда?
— Заноза? — удивляется дамочка. Роется наманикюренным пальцем по пластику легкого электронного планшета, — Ах да. Все верно. Действительно, Заноза. Видимо, я перепутала. Эти новые имена иногда такие странные…
Ее улыбка на слегка растерянном лице так безупречно профессиональна, что Сергей невольно улыбается в ответ. Ямочки на щеках девушки словно срисованы с картинки из журнала мод.
«Не меньше, чем сержант. Точно» — решает про себя Сергей.
— Это хорошо, что отлично, Заноза. Над тобой пришлось потрудиться. Майор Антонеску со своей бригадой от тебя часов шесть не отходил. Он бы огорчился, если бы его работа пропала впустую. Такой зануда… И еще сутки в восстановительном боксе. Так что ты теперь лучше новенького.
— Надеюсь, мэм, от меня там ничего лишнего не отрезали? — глупая улыбка никак не хочет сходить с его небритого лица.
Медсестра склоняется над ним. Отрывает и отбрасывает в сторону пару присосок. Те тут же с легким жужжанием втягиваются в то самое никелированное, на чем лежит Сергей.
— Сейчас проверим, — говорит она и приподнимает край простыни на его поясе. — Хм м м. Знаешь, парень, по моему, майор перестарался. Тебе даже лишку пришили.
Сергей краснеет. Медсестра заливисто смеется. Становится похожей на обычную девушку из бара, из тех, что не прочь, когда не слишком заняты.
— Мэм, я не это имел ввиду…
— Опять я перепутала. Обычно солдаты имеют ввиду именно это. Кстати, меня зовут Саманта. Можно просто Сэм, — говорит медсестра, — Хотя при начальстве лучше продолжай звать меня «мэм». Тем более, что я уже целый уорент офицер. С тех пор, как вы начали играть в войну, нас всех тут здорово повысили. Работы прибавилось.
— Рад знакомству, Сэм, — кивает Сергей. Старается не слишком пялиться на просвечивающие на фоне окна соблазнительные изгибы ее фигуры. Может, Сэм и не красавица, но восстановительные процедуры — как раз для нее самое то. — Меня зовут Сергеем. Проще называть меня Сержем.
— Ну вот и познакомились, Серж, — мурлыкает медсестра, склоняясь над ним. — Сейчас я уберу все это барахло, вымою тебя и проведу кое какие тесты.
— Сэм… будь ты хоть генерал, но не наклоняйся так надо мной. Не знаю, чего там мне вшили, но я себя почему то настоящим быком ощущаю.
Легкий запах ее духов пробивается сквозь больничные ароматы. Она снова улыбается, на этот раз немного смущенно.
— Это нормально после процедуры восстановления. В тебе сейчас гормонов, как в молодом олене, — поясняет она. Помолчав, добавляет, — Надо же, обычно меня сразу лапать пытаются. Ты молодец, Серж. Мы с тобой подружимся.
Теперь она старается не задевать его своими выпуклостями. Старательно и быстро срывает с него присоски и трубки. Извлекает катетеры. Сноровисто протирает гигиеническими салфетками с ног до головы. Сергей мучительно стесняется своей неуместной эрекции, стоически терпит прикосновения ее мягких рук.
— Что со мной было, Сэм? — стараясь отвлечься от тепла ее упругого тела, спрашивает он.
— Тебе срастили три ребра. Зашили дырку в ноге. — перечисляет девушка, продолжая работу, — Почистили от крови легкие. Восстановили память и слух. Вообще, голову. У тебя была сильная контузия. Еще по мелочам — ногти на руке, кожу на ладонях. Печень почистили. У тебя была сильная интоксикация из за боевых коктейлей и антидепрессантов. Ну, про потерю крови и обезвоживание вообще молчу.
— Ни фига себе, — ошарашено шепчет Сергей. Спохватывается, — Извини. Долго был один. Отвык от нормального общества.
— Ничего, — успокаивающе улыбается Сэм.
— Скажи, а меня никто не спрашивал, пока я… ну, пока меня штопали, — осторожно интересуется Сергей.
Медсестра смотрит на него странно.
— Спрашивал… Только и делали, что спрашивали. Какой то боец до сих пор под дверями торчит. Выгоняешь одного, появляется другой. Ты что то натворил?
— Не думаю. А можно этого бойца одним глазом увидеть? — несмело интересуется Сергей, — Мне очень надо.
— Вообще то, к тебе еще неделю нельзя никого пускать. — отвечает Сэм.
— Саманта, мне очень надо, — серьезно смотрит Сергей в огромные голубые глаза. Немедленно тонет в их водовороте. Черт, да чем его накачали?
— Ладно, — отводит взгляд порозовевшая медсестра, — Минута. Не больше. Плакала моя премия.
Незнакомый капрал, прихрамывая, входит в палату. Под мышкой у него зажат тяжелый белый сверток. Сергей не отрываясь, смотрит, как капрал слой за слоем снимает хрустящую белую упаковку. Тревожно колотится сердце.
— Тут это, братан… Тебе просили передать.